Житье-бытье в Сучьем болоте

В Турнедалене – тундра и мороз, там не растут дубы и не цветут ландыши. Там живут странные люди, которые говорят на финском языке со шведским акцентом, а на шведском – с финским. Они не считают себя ни шведами, ни финнами. Все, чем они богаты, "это тучи мошкары, вычурная турнедальская брань и коммунисты". Об их существовании и образе жизни шведская культурная публика узнала из книги Микаэля Ниеми – и страшно удивилась. И бросилась расхватывать книгу, в мгновение ока превратив ее в бестселлер.

В школьном атласе южная провинция Швеции Сконе и Северный Норланд помещаются на страницах одинаковой величины. И никому не приходит в голову сличить масштабы, да и зачем? Ведь Южная Швеция – колыбель национальной культуры, а что такое Северный Норланд? Ноль без палочки в истории нации – даром что территориально он занимает в десятки раз большую площадь. Это как если бы мы понятия не имели о Сибири и ее обитателях – и вот кто-нибудь написал бы про тайгу, про морошку... А мы бы изумлялись! Слава Богу, о том, чтоб этого не случилось, позаботилась так называемая почвенническая литература, которая во время оно была ох как популярна, а чуть позже стала чуть ли не бельмом в глазу современной словесности. И сам термин – почвенничество – превратился чуть ли не в обидный ярлык. Однако у шведов, видно, и того нет. Поэтому открытие Турнедалена для них стало этаким открытием Америки в местных масштабах.

Надо сказать, шведам есть чему поизумляться, читая автобиографический роман Ниеми. Ведь они, как-никак, считают себя страной европейской культуры, демократически ориентированной и феминистически продвинутой. И вдруг оказывается, что за пазухой рафинированно-цивильного общества спокойненько так существует совсем другая культура. И если цивилизованный швед мужского пола горит желанием воспользоваться своим конституционным правом и взять отпуск по уходу за ребенком, то житель Турнедалена нипочем не станет заниматься "бабскими делами". Которые даже специальным словом названы – кнапсу. Для мужчины кнапсу – это позор!

Родившись и проведя детство и юность в Паяле, поселке на самом севере Северного Норланда (а точнее – в Виттулаянкке, или Сучьем болоте – так называлось поселковое местечко), Ниеми может порассказать о тамошнем житье много интересного. Например, о традиционной свадьбе, где на стол подают жирную похлебку из оленины и целые тазы вареных мозговых косточек. И где главными развлечениями считается борьба на руках и состязание в бане – кто кого пересидит в огненном жару, когда кожа вздувается волдырями и вот-вот хватит "кондрашка". Разумеется, все это делается в изрядном подпитии.

В том, что касается потребления горячительного, турнедальские не то шведы не то финны почти ничем не отличаются от русских сибиряков. Пьют они так же, как наши – в стельку, в хлам, до полного упаду под стол. Пьют помногу, и сертифицированному пойлу предпочитают собственное – оно и покрепче, и душевнее. Напившись, так же распевают песни, похваляются друг перед другом и травят байки. К примеру, в большом ходу веселые истории о том, кто сколько принял и чего потом спьяну наворотил. Или об особо смекалистых по части водки, догадавшихся провезти целый ящик через финскую таможню, припрятав бутылки в гробу с умершим родственником. Кроме того, ценятся побасенки о силачах, которыми, если послушать, битком набит каждый турнедальский род.

В шестидесятые на север пришла культура. Она материализовалась в виде ламповых приемников, по которым можно было ловить "Битлов", Джими Хендрикса и прочие незабвенные вещи. У сестры появился виниловый диск с Элвисом Пресли – музыка вгоняла в экстаз! Очарованный подросток, придя из школы, смастерил себе гитару, выпилив из дерева ее отдаленное подобие и натянув на него резинки...

Разумеется, родной городок автора не остался закоснелым и замкнутым, каким был в годы его детства. Собственно, книга Ниеми – о том, как постепенно старинный, неторопливый жизненный уклад шведской Сибири сменяется более современным, ускоренным и поверхностным. В обновленном мире не остается места прежним деревенским привычкам и талантам – например, таланту находить крысиные тропки, чтобы правильно ставить ловушки. Или умению изготавливать шаманский напиток "нопат", который помогает отвадить призраков. Книга, в конце концов, о том, как деревянную болванку с резинками сменяет настоящий акустический инструмент, а вслед за ним появляется и электрогитара.

Одним словом, перед нами именно та тематика, которая характерна для почвеннической литературы. И настроение выдержано здесь то же самое – трогательная ностальгия, сожаление об ушедшем навсегда и, одновременно, стремление сохранить хоть крупицы исчезающего мира. Который того и гляди канет в Лету под напором неумолимого Времени...

Так и хочется написать еще парочку штампов – столь привычны они натруженным уху и языку. Однако штампы штампами, а в почвеннической литературе ничего плохого нет и не было. Она раскрыла нам глаза на множественность миров и непохожесть свычаев и обычаев. Тем самым сыграв неоценимую роль в процессе происхождения идеи толерантности. А также, возможно, была одним из прародителей литературы фэнтези, которая тщится создавать свои неповторимые земли и планеты. И если ей это удается, то понятно, кому говорить спасибо.