Россию ждет шок "лихих девяностых"

"Yтро": За последние "тучные" годы многие россияне вышли на довольно высокий уровень потребления и уже привыкли потреблять ощутимо больше, чем реально стоит их труд. Вряд ли они будут рады перспективе затянуть пояса.

Дмитрий Голубовский: Я бы сказал, ощутимо больше, чем стоил бы их труд, не будь у страны подспорья в виде сырьевой ренты. Да, это действительно так. У нас реальные доходы населения выросли несоизмеримо больше, чем производительность труда. Поэтому, когда Медведев говорит о том, что у нас дорогая рабочая сила, вызывая тем самым возмущение обывателей, он недалек от истины. Зарплата простого человека кажется низкой на фоне официальных зарплат чиновников и топ-менеджеров и нищенской на фоне их коррупционных доходов, что вызывает понятное возмущение, но тем не менее относительно производительности труда даже низкие зарплаты простых людей сравнительно высоки. Европейцы могут зарабатывать чистый доход в три раза больше, но и производительность их труда раз в пять выше. Низкая производительность – не вина наших граждан и далеко не всегда вина предпринимателей, обеспечивающих их работой. Это вина среды, в которой мы живем и работаем. Бизнесмен в России редко заинтересован инвестировать в рост производительности труда. Это слишком рискованно. Если ты создашь что-то хорошее и эффективное, что будет хорошо работать и приносить прибыль, у тебя это быстро заберут с использованием административного ресурса. Если ты сам купишь административный ресурс, прибыль будет уже не та, или ее не будет вовсе. Учитывая сырьевую модель нашей экономики и ее зависимость от мировой конъюнктуры, ты просто можешь не вернуть кредиты, например, взятые в валюте на покупку оборудования. Налоговая система не стимулирует инвестиции в рост производительности труда: НДС 18% дестимулирует создавать высокую добавленную стоимость – это запретительный уровень. Наконец, денежная система страны такова, что весь прирост денежной базы Банка России традиционно обеспечен иностранной валютой – для того, чтобы выпустить новый рубль в свободное обращение, в страну должен прийти экспортный или кредитный доллар. Это ставит развитие внутреннего рынка в прямую зависимость от успешности экспорта, от притока инвестиций в экспортные отрасли и формирует необходимость опережающего развития именно экспортных отраслей, имеющих традиционно сырьевой характер.

Когда Медведев говорит о том, что надо менять место работы и уезжать из моногородов, люди не воспринимают это серьезно, а зря. Вот, как пример, Дерипаска недавно закрыл один из своих заводов и дал людям время определиться: или вы уезжаете на мой рентабельный завод на другой конец страны, или я выплачиваю вам по 100 тысяч рублей и дальше делайте, что хотите. Что сделало большинство людей – они взяли эти 100 тысяч и проели их. И теперь сидят и ждут, что им кто-то поможет. А им уже никто не поможет. Время не то.

До этого был прецедент Пикалева, когда им действительно помогли.

Здесь есть разница, и ее надо видеть. Когда было Пикалево, в стране была другая финансовая ситуация. Вот так расшвыриваться деньгами при решении таких проблем государство себе уже не может позволить. Резервы уменьшаются, и власть находится в очень непростой ситуации.

Страна в своем нынешнем виде окончательно достигла своего предела, о чем давно предупреждали экономисты, и даже тот же Медведев писал об этом в подзабытой уже статье "Россия, вперед!". Низкие темпы роста при консервации нынешней социально-экономической системы – это надолго. Я возьму на себя ответственность утверждать, что навсегда. Так какой смысл для власти в этих условиях кормить условное Пикалево? Рано или поздно деньги кончатся, и оно все равно умрет.

В правительстве, судя по последним инициативам Минэкономразвития, есть четкое понимание этого. МЭР на этот год планирует выделить 50 миллиардов на расселение моногородов. Но это – капля в море. Государство без частного бизнеса не способно решить проблему и воссоздать занятость в необходимых объемах. Фантазии на тему восстановления плановой экономики в сложившихся условиях я даже обсуждать не хочу. В условиях открытых границ, открытой экономической системы, в которой по многим жизненно важным поставкам страна критически зависит от импорта, это невозможно. Государство в современных условиях может планировать свой спрос – что было бы полезным для бизнеса. Может поддерживать инвестиции, определяя софинансированием основные направления. Но не более того.

И какой же выход?

Для ответственного правительства, если допустить, что оно ответственное? Выход, на мой взгляд, один – сокращать государственные расходы на поддержку неэффективных звеньев в экономике и на раздутый государственный и силовой аппарат, за счет чего ослабить налоговое бремя, проведя фискальную реформу с упором на стимулирование прямых инвестиций. Также надо ослабить админресурс, упростить регулирование, чтобы дать максимум свободы частному сектору, в том числе и иностранному, чтобы он брал высвобождающийся трудовой ресурс и использовал его для производства того, что пользуется спросом на глобальном рынке. Под это производство банковская система, при адекватной политике Центробанка, создаст кредит, запустится процесс национального капиталообразования, что развернет отток капитала на приток. Возможно, надо приложить дополнительные политические усилия для активизации международных инвестиций. В Юго-Восточной Азии сейчас перепроизводство капитала, и выстраивание сбалансированной международной экономической политики в этом направлении могло бы решить задачу развития как минимум Дальнего Востока, на что у государства сейчас нет денег. Финансирование по этой статье сильно сокращено.

Это реально?

Это вполне реально. Многие страны прошли через это, начиная в гораздо худших, чем пока еще существуют в России, условиях. Это очень хорошо можно делать и на тренде плавного ослабления валюты – в какой-то момент, по мере ослабления оттока капитала и восстановления роста, ослабление национальной валюты закончится, что уже простимулирует приток портфельных инвестиций и рост сбережений населения. Делать или не делать – вопрос воли государственного руководства.

Если воли и желания у руководства нет, тогда нам останется только надеяться на "авось". На то, что нечто изменится само собой. Неожиданно вырастут цены на нефть, начнется какая-то новая война на Ближнем Востоке и т.д. Это не исключено. Но это не навсегда. У меня, например, есть четкое понимание того, что это закончится – как заканчивается детство. Ребенку не надо работать, потому что его кормят родители, но однажды это заканчивается. Если брать за момент рождения нашего государства распад СССР, то можно сказать, что сначала у нас была родовая травма, потом небольшой период тяжелого детства, пришедшийся на 90-е, а потом начался необычайно благоприятный период, когда "ребенка" очень много и хорошо кормили "нефть-матушка" и "газ-батюшка". Тогда многие подумали, что вернулись "старые добрые времена". Но это была ошибка. Если старые времена неожиданно вернулись, то надо понимать, что так же неожиданно они могут и закончиться.

И чем все может закончиться?

Экономика уже превратилась в нечто неподвижное. Она существует в таком виде, в каком есть, и сама по себе меняться не будет. Постепенно экономика будет ветшать, если власть не найдет в себе волю предпринять шаги для того, чтобы уйти от этой модели и создать что-то новое. Реальные шаги, а не имитацию бурной деятельности. Чем раньше это будет сделано, тем лучше будет для всех. Более того, для перемен есть еще какие-то резервы, и нефть пока еще стоит больше 100 долларов за баррель.

Думаете, кто-то сейчас бросится осуществлять перемены?

Нет, я не испытываю особого оптимизма. Скорее всего, все будет так, как это обычно у нас бывает. Пройдут три – четыре года, нефть, вполне вероятно, будет стоить 90 долларов за баррель, а может и меньше, резервы будут потрачены, выяснится, что демографический рост оказался фикцией и углубляется демографическая яма, трудовые ресурсы стремительно сокращаются как следствие спада рождаемости 90-х. Выяснится, что добыча нефти не растет и никто инвестировать в нее не собирается. Тогда и придет понимание, что так жить больше нельзя, хотя бы потому, что жить больше просто не на что.

И что случится тогда?

А тогда случится то, что случилось во времена позднего СССР. В экстренном порядке нужно будет писать новую экономическую программу и проводить чрезвычайно жесткие реформы.

Что было сделано в 90-е годы? Радикальный выход из очень запущенной ситуации был найден в открытии границ для импорта. Когда стало ясно, что все рушится, плановая экономика встала, система управления парализована, – нужно было срочно что-то дать людям. Поток импорта дал населению необходимые товары, а также какую-никакую работу по обслуживанию и реализации импорта. Это позволило людям выживать. В масштабе страны какое-то время все держалось на кредитах МВФ, так как надо же было чем-то весь этот импорт оплачивать. Потом все это дефолтнули, ну а дальше наступили тучные годы с дорогой нефтью.

Все первичное накопление капитала в России было осуществлено за счет открытия границ, даже приватизация здесь вторична, да и наиболее успешной для приватизаторов она оказалась лишь в экспортно-сырьевых отраслях. Потом только, после дефолта сложившиеся за время становления рынка предпринимательские кадры пришли на простаивающие, оставшиеся от СССР мощности и все это запустили, потому что глубокая девальвация сделала эти мощности конкурентоспособными.

Как все это соотносится с нынешней ситуацией?

За последние годы в стране была создана неплохая финансовая и потребительская инфраструктура. Чего не хватает? Не хватает собственного капитала. Что нужно сделать, чтобы капитал появился, если ситуацию снова запустят до такой степени, что проводить какие-то постепенные реформы уже не будет времени? По аналогии с предыдущим циклом можно открыть границы для "импортных" денег – открыть финансовые рынки.

То есть деньги будут приниматься извне в любых видах?

Абсолютно в любых. Какие-нибудь биткоины точно будут легализованы. Плюс иностранным банкам будет позволено действовать здесь совершенно свободно.

Это убьет нашу банковскую систему...

Только ее частную часть – госбанки, связанные с бюджетом, никуда не денутся. Да, именно так в начале 90-х, запустив ситуацию до паралича экономики, убили значительную часть отечественной промышленности. Если сейчас снова довести ситуацию до критической стадии, с банковской системой придется попрощаться, когда страна столкнется с жестоким дефицитом ликвидности. Что в этом случае будет? Рухнет частный сектор банковской системы, после чего ее остатки будут поглощены иностранцами. И иностранные банки придут сюда для того, чтобы закредитовать все, что, с их точки зрения, платежеспособно. Им придется давать зеленый свет, и на этом закончатся все песни про финансовый суверенитет.

А как на это посмотрит элита, которая владеет всем этим сейчас? Силовая, например.

Будет очень большой передел. Все, как в 90-е.

История повторится в виде фарса?

Как-то так. Хотя я не думаю, что на этот раз все будет так драматично. Тогда ведь рушилась великая мечта, рушился Советский Союз, то есть целая вселенная. Сейчас же будет лопаться иллюзорная реальность государственных телеканалов, включающая в себя лишь несколько достаточно примитивных пропагандистских мифов. Поэтому для людей не будет какого-то особого психологического шока. Шок будет экономический, когда они поймут, что за имеющуюся зарплату в пересчете на твердую валюту придется работать значительно больше, чем привыкли. Или работать так же, как раньше, но за меньшие деньги. Это, на мой взгляд, неизбежно придется пережить. Можно лишь смягчить этот шок, начав движение к переменам уже сейчас.

Обсудить на Facebook