Нефть развратила Россию до крайности

"Yтро": Борис Юрьевич, вы являетесь главным автором амнистии для бизнесменов. Как протекает процесс, можно уже оценить какие-то результаты?

Борис Титов: По данным на 16 сентября, амнистированы 525 человек. Ну, сами судите, много это или мало. Амнистии еще идти и идти. Результаты могли бы быть и больше, но процесс идет непросто. Прежде всего, это касается вопроса, связанного с ущербом, который в рамках уголовного процесса предъявляется амнистируемым, а также по вопросу переквалификации со 159-й статьи на отдельные составы – 159.1 и 159.4, но в целом амнистия идет. Нужно сказать, что уже немалое количество людей под нее попадает, хотя, конечно, мы считаем, что она может идти еще быстрее.

А что это примерно за люди, которые попадают под амнистию?

Это совершенно разные люди, они находятся в разных стадиях юридического процесса, связанного с уголовным преследованием по определенному количеству экономических статей, которые попадают под амнистию. Некоторые из них находятся под следствием, дела некоторые в суде, некоторые уже осуждены. На всех стадиях процесса.

Накануне вы выступили с идеей миграционной амнистии. Однако, по словам главы ФМС, своего рода амнистию в стране начали еще три года назад, когда ввели миграционные патенты. Не кажется ли вам в связи с этим, что идея амнистии для мигрантов неинтересна не только нерадивым работодателям, но и им самим?

Говоря о миграционной амнистии, я исхожу из простого постулата: стране гораздо выгоднее легальные мигранты, чем нелегалы. И массовая легализация трудовых мигрантов – неплохой выход. Но в сфере трудовой миграции, конечно, намного важнее не символические акты и кампанейщина, а системное упрощение правил оформления разрешений на работу для иностранцев. Этот процесс должен быть простым, ясным и удобным – как для мигрантов так и для работодателей. И, повторюсь, без значительного упрощения этой процедуры миграционной амнистия смысла не имеет.

Как вы относитесь к решению о создании института бизнес-омбудсмена Москвы? Теперь защитники бизнеса будут в каждом регионе появляться?

Уполномоченные по защите прав предпринимателей появляются давно. Часть уполномоченных назначалась решением субъекта РФ, часть работала на общественных началах. Сейчас все больше и больше уполномоченных утверждаются в соответствии с региональными законами. Москва – один из таких регионов. Недавно было высказано предложение со стороны Сергея Собянина; оно формально еще не поступило, но мы обсуждали уже кандидатуру Вышегородцева, которого предложил Прохоров и партия "Гражданская платформа". Сейчас вопрос в том, что в Москве должен быть принят соответствующий закон, и тогда Собянин рекомендует Вышегородцева. Его кандидатуру мы должны будем обсуждать с предпринимательским сообществом.

На петербургском саммите G20 было заявлено, что основным инструментом преодоления кризиса должно стать наращивание инвестиций. Каковы ваши прогнозы касательно наращивании инвестиций в российский бизнес?

Пока мы видим падение инвестиций в российскую экономику, практически остановился рост ВВП, рост промышленного производства ничтожен. Это связано с тем, что мы накопили большое количество проблем за последние 20 лет. Если раньше мы росли за счет экспорта нефти, то сегодня ясно, что за этот счет дальше мы уже расти не можем, более того – скорее всего, будем падать. Цена на нефть неустойчива, и что цены на таком уровне долго удержаться не смогут, понятно большинству экономистов.

Но достаточно высокий уровень цен держится уже давно.

Во многом это стимулируется различными внешними событиями, политическими факторами. Сейчас развитие мировой экономики идет таким образом, что с высокой вероятностью на рынке возникнет избыток энергоресурсов. И в этом контексте наша зависимость от экспорта энергоресурсов - особенно болезненный вопрос. Нам нужно думать о том, как выжить, как остаться самостоятельной и независимой экономикой, уйдя от сырьевой зависимости. Проблема здесь не только в конъюнктуре цен на энергоресурсы. Наши расходы растут, мы уже и на этом уровне цен дальше не можем себе позволить оставаться. Проблемы, возникающие в обществе, не только экономического плана, но и социального: нефть развращает, люди перестают работать. Они получают деньги из бюджета, сидят на зарплатах или получают большие социальные пакеты. Очень мало людей, которые хотят работать, создавать что-то новое, которые добиваются независимости и самостоятельности экономической. В результате сокращается наш потенциал развития.

Судя по последним опросам, все меньше людей хотели бы быть предпринимателями. То есть ситуация, совершенно отличная от 90-х.

Да, потому что значительно легче и спокойнее жить на зарплату. Предпринимательство – профессия очень неспокойная и на сегодняшний день даже опасная. Кроме того, хлопотная – надо постоянно нужно крутиться и волноваться. А жить на зарплату можно спокойно, зарплаты сейчас высокие, особенно в государственных монополиях. Бизнес даже позволить себе не может платить такие зарплаты, какие некоторые получают в государственных газовых или нефтяных компаниях. Да и государство сильно подняло зарплаты, сегодня самые высокооплачиваемые люди в муниципальных образованиях – это учителя и полицейские. Но развиваться при этом раскладе страна долго не может. Необходимо максимально освободить энергию.

Столыпин когда-то за пять – шесть лет превратил Россию из неспокойной страны с огромным дефицитом бюджета, со взрывной социальной ситуацией в процветающего экспортера зерна и других сельхозпродуктов с профицитом бюджета. Россия стала одной из самых динамично развивающихся стран в мире. Что сделал Столыпин? Он освободил энергию масс, дал возможность людям заниматься бизнесом. В результате в предельно короткий срок страна выросла – именно за счет предпринимательской инициативы и энергии людей.

Аналогичная ситуация была в 1991 – 1993 гг., когда управление экономическое привело к обвальному падению экономики и остановке промышленности. Страну из этого экономического кризиса вытаскивали люди. Освободили их предпринимательскую инициативу – они поехали "челноками" сначала, начали продавать, потом производить для продажи, в результате мы к концу 1997 – 1998 г. выбрались из многих проблем.

Энергия масс, энергия предпринимателей – освободите ее, тогда мы опять разовьем конкурентную, частную, альтернативную для сырья экономику. А мы постоянно пытаемся, начиная с 2008 г., регулировать, зажимать бизнес высокими налогами, высокими тарифами; даже малый бизнес и то умудряемся подавлять. Почти полмиллиона индивидуальных предпринимателей ушли с рынка только за последний год. Мы делаем все против малого и среднего бизнеса, который является спасителем для России, а не врагом.

Мне кажется, что новая столыпинская реформа упрется в бюрократическую модель, которая сейчас существует, и погибнет на корню.

Нужно сделать несколько шагов. Освободить малый бизнес: ввести единый платеж для него, который был бы очень прост для оплаты, чтобы этот платеж шел на пополнение бюджета местного самоуправления и чтобы больше к бизнесу не было никаких вопросов и претензий. Только тогда он начнет развиваться и очень быстро займет все ниши. Но только не регулируйте его, не садитесь ему на шею.

Почему же этого не делается, если все так просто и понятно?

Это бухгалтерское мышление. Почему, например, поднимаются страховые взносы? Минфин считает, что это принесет в экономку 50 – 60 миллиардов рублей. Но в общих объемах страны – это 10% от прибыли "Газпрома". Из-за этих миллиардов встал вопрос о том, чтобы поднимать взносы для индивидуальных предпринимателей. Да забудьте уже об этих 50 – 60 миллиардов, в общих объемах бюджета страны они ничего не значат! То же самое сейчас и по малым предприятиям. Страховой взнос для них 20 – 30%, но, слава богу, продлевают им льготы. Малый бизнес, начав свободно работать, создаст рабочие места, обеспечит всех нормальными услугами, которых сегодня дефицит на рынке, потому что для простых людей парикмахерские, такси и все остальные услуги на местном уровне недоступны. Половина в черную работают, 42% предприятий находятся в тени, по оценке Всемирного банка. Если бы мы хотя бы половину вывели из тени, то это уже была бы значительная прибавка к ВВП и доходам бюджета.

Это, видимо, идет вразрез с интересами бюрократии, в том числе и силовых структур.

Нет, прежде всего, это идет вразрез с той экономической политикой, которую мы реализовывали. До определенного момента она была очень полезна. Это политика наведения порядка после 90-х, такое антикризисное управление: каждая копейка на счету, налоги до этого никто не платил – стали все платить налоги. В результате этой кудринской политики навели порядок, действительно стали платить налоги, отчислять деньги от экспорта нефти в бюджет. Но нужно было понять, что это временная антикризисная политика, потом нужно было развиваться. Где-то в 2006-2007 гг. стало понятно, что мы уже достигли успеха, мы победили 90-е – но нет, вместо того, чтобы перейти на модель инвестиционного развития, мы продолжаем зажимать бизнес.

Сейчас заговорили о секвестре расходов, о прекращении выплат материнского капитала. Как вы думаете, с чем это связано и к чему приведет?

С чем связано, это понятно: у нас даже сегодня, при высоких ценах на нефть, не хватает средств, чтобы обеспечивать все обязательства, поэтому начали смотреть на эффективность бюджетных затрат, это нормальный процесс. Не знаю, насколько верно трогать материнский капитал – это не мой вопрос, я, прежде всего, специализируюсь в вопросах о доходах бюджета, а не о расходах, – но поддерживать расходы бюджета на том уровне, на котором они были, а в последний год они возросли на 40%, становится очень сложно.

Для стимулирования экономического роста государство пытается развивать несколько крупных проектов – речь о модернизации железных дорог и развитии Дальнего Востока. Такой кризисный механизм, когда вкладываются большие государственные деньги в расчете, что они простимулируют бизнес и предприятия, дав импульс для развития экономики. Вы согласны с такой точкой зрения?

В целом, да; весь мир показывает, что в тяжелых ситуациях в других странах используется такой же механизм. Но важно, чтобы эти проекты были нужны народному хозяйству. Мне сложно оценить те, что предлагаются сейчас, но похоже, что это действительно очень важный инфраструктурный проект. Важно, чтобы все они работали на развитие промышленности. Для этого нужно изменить еще кое-что, чтобы не поставлялись все продукты по импорту, чтобы развивалось внутреннее производство для обеспечения этих проектов. Нам нужны налоговые изменения, тарифная, правильная миграционная политика, только тогда эти инфраструктурные проекты принесут реальные результаты для развития экономики.

То есть нам нужна столыпинская реформа-2?

Я не назвал бы ее так, времени прошло много, но по значению для экономики она могла бы быть наравне со столыпинской реформой.