Кремль укрощает Дагестан

Рамазан Абдулатипов. Фото из архива ИТАР-ТАСС

Изменения в руководстве Дагестана – Рамазан Абдулатипов стал временным и.о. главы республики, а оставшийся не у дел Магомедсалам Магомедов назначен заместителем руководителя администрации президента – вызывают массу вопросов. Во-первых, почему досрочно, ведь Магомедов встал у руля всего три года назад? И почему именно сейчас? Во-вторых, почему его сменщиком стал именно Абдулатипов? И, наконец, зачем главе АП понадобился новый заместитель в лице бывшего и, судя по всему, не слишком успешного главы Дагестана?

Если суммировать конспирологические построения последних месяцев, все объясняется борьбой кланов. Дескать, Магомедов не оправдал ожиданий солидного дагестанского бизнеса: кто-то так и не получил в свое распоряжение аэропорт "Уйташ", кто-то не стал владельцем Махачкалинского торгового порта, кто-то еще так и не дождался других лакомых объектов. За все эти провинности главу республики было решено сместить; а поскольку считается, что главные заинтересованные лица вхожи в высокие московские кабинеты, диспут по фигуре "преемника" затянулся. При этом в ходе "прений сторон" в информационное поле вывалили кучу компромата на братьев Магомедовых.

Теперь, когда игра уже сделана, остается гадать, кто на самом деле победил в этой схватке. Ответить на этот вопрос достаточно сложно, потому что ставший временным главой Абдулатипов имеет репутацию политика, равноудаленного от дагестанского бизнеса и местных кланов и при этом прекрасно ладящего с главными интересантами. Тем самым на начальном этапе его фигура должна удовлетворить всех, а дальше начнется новая игра, ставкой в которой станет борьба за влияние на нового главу Дагестана.

Если же взглянуть на досрочную отставку Магомедова под другим углом и поискать ответа на вопрос о ее причинах в области большой политики, придется признать, что за три года его руководства и без того неблагополучная республика буквально утонула в беспределе. Дело не только в бедности значительной части населения, безработице, коррупции и распиле федеральных траншей. Главная проблема – полная утрата управляемости. Руководители всех уровней обделывают свои делишки, откровенно манкируя прямыми обязанностями. Главы районов могут месяцами не появляться на рабочих местах – они проводят время в Москве или за границей.

Теракты и отстрел должностных лиц стали обыденным делом, причем даже местные силовики не в состоянии разобраться, о чем идет речь в каждом конкретном случае: то ли это начался обещанный джихад, то ли кто-то из влиятельных фигур нанял моджахедов, чтобы расправиться с конкурентами. Более того, ни для кого не секрет, что у ряда политиков и бизнесменов есть собственные, подчиняющиеся исключительно им незаконные вооруженные формирования.

На этом фоне в республике, как и на всем Северном Кавказе, интенсивно внедряется салафитская идеологии. В Дагестане в этом плане ситуация гораздо серьезнее, просто потому, что там пропаганда ваххабизма началась до развала СССР, а первые вооруженные столкновения между ваххабитами и традиционными мусульманами произошли в дагестанских селах Карамахи и Миатли еще в августе 1995 года. На фоне войны в Чечне эти события остались практически незамеченными, а еще через два года вооруженный инцидент в ваххабитском селе Чабанимахи завершился политическим кризисом с захватом здания госсовета республики.

Сегодня, на фоне беспредела, чинимого салафитами на Ближнем Востоке, борьба с традиционным исламом на территории России приобретает все более драматичные формы. Именно при Магомедове в Дагестане начался целенаправленный отстрел лидеров традиционного ислама. За последние два года число таких убийств на территории Дагестана перекрыло чеченский "рекорд" начала нулевых. В Чечне за четыре года погибли пять муфтиев, в Дагестане за два года – восемь.

При этом речь идет не только о выводе из игры наиболее влиятельных духовных лидеров, но и о запугивании населения. Убийство в августе 2012 г. духовного лидера мусульман Дагестана шейха Саида Афанди стало, судя по всему, последней каплей, заставившей Москву осознать властную импотенцию главы республики и задуматься о принятии решительных мер.

До Олимпиады в Сочи остался год, а в Дагестане, самой большой и еще недавно самой лояльной республике региона – достаточно вспомнить реакцию дагестанцев на рейд Басаева в 1999 г., – формируются условия для салафитского мятежа. В такой ситуации необходимо радикально изменить стиль управления, разрушить старые схемы и навязать местным элитам новые правила игры. Для этого республике нужна новая управленческая команда или, как минимум, авторитетный, дееспособный, не повязанный обязательствами перед кланами лидер.

Здесь можно провести аналогию с соседней Ингушетией, где во времена президента Зязикова тоже царил форменный беспредел. После того как в 2008 г. его сменил Юнус-Бек Евкуров, многое изменилось. Да, ситуация далека от идеальной, но относительный порядок навести удалось. Это стало возможно, прежде всего, потому, что республику возглавил человек системы, далекий от местных кланов кадровый офицер, обремененный чувством долга. Для него президентство стало еще одним назначением, и он честно решает непростые задачи, отдавая предпочтение мягким методам.

Чего-то подобного ждет Москва и от нового главы Дагестана. Выбор Кремля вряд ли был случайным. Рамазан Абдулатипов в течение 25 лет занимается национальными отношениями и является политиком федерального уровня. Его послужной список впечатляет: глава Совета национальностей Верховного совета РФ, один из разработчиков Конституции, руководитель группы, готовившей Концепцию государственной национальной политики, и комиссии по мирному урегулированию конфликта в Чечне. Два года на посту вице-премьера по национальным вопросам в правительстве Черномырдина, должность министра национальной политики России в правительстве Примакова, членство в СФ. Затем снова парламент и должность зампредседателя думского комитета по федеративному устройству и вопросам местного самоуправления.

Но главное – Абдулатипов имеет репутацию взвешенного политика, не участвующего в подковерных интригах. Будучи аварцем, он всегда позиционировал себя как представителя всего многонационального народа Дагестана и в этом качестве действовал как политик федерального уровня. Другой вопрос – помогут ли все эти замечательные качества навести порядок в республике и найти общий язык с привыкшими к коррупционной вольнице дагестанскими элитами.

Пока в активе у Абдулатипова три фактора: поддержка Москвы, безупречная репутация и тот факт, что его назначение хорошо вписалось в традицию национального баланса при ротации руководства республики.

В своих первых заявлениях Абдулатипов дал понять, что намерен навести порядок во вверенной ему республике – "очистить Дагестан от всякой нечисти". Еще он пообещал, что "не будет принимать кадровых решений по национальному принципу". Своей главной задачей он считает создание рабочих мест, реанимацию производства и возрождение сельского хозяйства. Сделать все это будет непросто, потому что, даже если удастся быстро положить конец распилу федеральных траншей, что далеко не очевидно, этих средств может оказаться недостаточно.

Наладить нормальную жизнь в республике без сотрудничества с бизнесом и управленческими элитами вряд ли удастся. Поэтому нельзя исключить, что новое назначение бывшего главы республики Магомедова, принадлежащего к одному из самых могущественных кланов Дагестана, равно как и давление, оказанное в течение последних месяцев на представителей дагестанского бизнеса, нацелено на создание предпосылок для такого сотрудничества.

Обсудить на Facebook