Итог равнодушия

Две девочки, Майя и Маргарита, взявшись за руки, прыгнули с высоты 12-го этажа. Записки не оставили. Говорят, от несчастной любви; возможно, под действием алкоголя – впрочем, не особенно теперь и важно. Одна погибает на месте, другая в безнадежном состоянии. Днями раньше аналогичный случай потряс Санкт-Петербург: две 15-летние школьницы попрощались в соцсети с родителями и шагнули за перила десятиэтажки. В Тюмени 31 октября 13-летний подросток получил пару по английскому и, посаженный мамой под домашний арест, совершил суицид. Не спасли.

Россия входит в тройку мировых лидеров по числу самоубийств (36 в год на 100 тысяч населения) и, несмотря на то что показатель этот в последние годы снизился, потеряла, таким образом, за последние 15 лет почти миллион человек, причем только по официальным данным.

Осознать эти цифры как животрепещущую проблему до сих пор нашему обществу не удается. Между тем подростковая кривая в цифре – примерно 60 тысяч самоубийств в год – неуклонно растет. Психологи объясняют это различными факторами, среди которых на первое место ставят одиночество, оторванность от родителей, "несчастную" любовь и пр.

Я хочу поговорить о том, что делать, если ваш ребенок (приятель, знакомый, ближний) озадачивает вас неожиданным заявлением, типа: "Ну ничего, совсем скоро тебе не нужно будет обо мне волноваться". Встревожиться или пропустить мимо ушей?

На эту тему существует довольно много мифов.

Первый: самоубийством могут покончить только психически нездоровые люди. На самом деле истинных психотиков среди самоубийц не более 10%. Второй, самый распространенный миф: если самоубийца говорит о суициде, скорее всего, он его не совершит. Психиатры отмечают, что очень многие пациенты из данной группы риска так или иначе давали знать о своих намерениях, отчасти в надежде, что их отговорят. Сюда же примыкает легенда о том, что если кто-то задумал расстаться с жизнью, его никто и ничто не остановит. И как следствие подобного рассуждения – любой разговор о добровольном уходе из жизни – не более чем истеричное желание привлечь к себе внимание. Если даже и так, свидетельствуют суицидологи, это вовсе не означает, что за жизнь такого человека не стоит опасаться. И часто его можно остановить.

Все специалисты, занимающиеся данной проблемой, говорят в один голос: не только не стоит бояться говорить с возможной жертвой о ее намерениях, но это прямо-таки необходимо с первого же сигнала. Конечно, даже умелый подход специалиста не гарантирует успех, но риск можно и нужно минимизировать при любом подозрении. А относиться к словам потенциального самоубийцы нужно максимально серьезно.

Психологи отмечают, что именно "первая помощь" со стороны близких и друзей гораздо важнее во время суицидального кризиса, поскольку они раньше всех замечают проблему. Никаких гарантий, что близкие предотвратят трагедию, дать нельзя, но относиться даже к "шутливой" записи в блоге стоит очень внимательно. Исследования показывают, что три четверти всех самоубийц так или иначе сообщали о своих намерениях в течение нескольких последних недель до смерти. Они могли неожиданно заводить разговор о способах ухода, о посмертной участи самоубийц, вдруг неожиданно прощаться, начинать посещать соответствующие форумы в Сети, раздавать и раздаривать свои вещи.

У подавляющего большинства людей на такие действия и слова возникает одинаковая реакция – уйти от разговора, поскорее его замять. Особенно это касается родителей подростков, которым даже впустить подобную тему в свое сознание представляется кощунственным. Между тем самое неверное из всех решений, которые могут предпринять близкие, – игнорировать подобные сигналы. Отсюда, собственно, и рождается ощущение полной разобщенности с родными у переживающих кризис подростков.

Родители обязаны серьезно относиться к данным подозрениям и, пересиливая любые сомнения, напрямую говорить с детьми при малейшем намеке на суицидальные настроения. Прямо так и спрашивать: "Ты часом не думаешь ли покончить с жизнью?". К сожалению, мало кто способен на подобную откровенность, и в этом корень зла. Психологи настоятельно рекомендуют говорить об этом со всей возможной прямотой и жесткостью и ни в коем случае не заминать разговор, а в случае колебаний, что называется, "докапываться". В конце концов родитель ничего не теряет, если ошибется, его и так часто считают "достоевским". Пусть лучше ребенок подумает, что его близкие слишком сильно о нем пекутся, чем – что им плевать, будет ли он жить. Пускай это вызовет очень серьезный разговор, чем ощущение, что подобные мысли – ерунда, не стоящая маминого внимания.

Далеко не все попытки предотвратить катастрофу кончаются успехом, но прятать голову в песок – изначально провальная стратегия. Взрослым кажется, что выпрыгнуть из окна из-за какого-нибудь оболтуса нашей девочке-красавице в голову не придет, и нечего заморачиваться. Поймите, это не так! Всегда, при любом, даже самом идиотском намеке на самоубийство к сигналу необходимо относиться с максимальной внимательностью и серьезностью. Понятно, что делать это стоит осторожно, без криков, истерики и прочего давления. Вопрос "А у тебя есть кто-то, с кем ты можешь обсудить ЭТО?" может снизить риск вплоть до согласия пойти к специалисту. Ни в коем случае нельзя этот шанс отвергать, для молодого человека, как правило, очень важно мнение окружающих. Более того, в иных случаях и без согласия ближнего необходимо известить о намерениях и суицидальных настроениях его окружение. "Странная" запись в Интернете, намекающая на добровольную смерть, – повод для тревоги и вмешательства. Нельзя пренебрегать любой возможностью поговорить с человеком о последствиях страшного шага и никогда не давать обещание "никому больше не рассказывать", тем более – выполнять его. Пускай лучше на вас сто раз потом обидятся, чем произойдет непоправимое.

Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что подобные рекомендации работают в некоем идеальном социуме. В огромном числе случаев мы не сможем ничего поделать, поскольку распоряжаться своей жизнью человек, наделенный свободой воли, имеет все возможности с довольно раннего возраста. Но я говорю не о моральном аспекте, а о социальном. Объяснять глупому подростку, под завязку напичканному гормонами и раздираемому самыми противоречивыми страстями, что, дескать, самоубийство – непростительный грех, невосполнимая трагедия для близких и т.п., чаще всего бессмысленно. Если человек готов переступить один из базовых инстинктов – самосохранения, – то, скорее всего, его пустыми теориями не убедишь. Но его строго необходимо от этого шага удержать любым доступным способом, хоть силой. Один мой знакомый рассказывал, что в юности он поведал о своей несчастной любви и мыслях о самоубийстве знакомому священнику. Тот, недолго думая, с разворота дал ему в челюсть, так что остался синяк. Разговор был окончен. И мой приятель сказал, что прошло 30 лет, а он до сих пор благодарен за урок, который всегда помнит.

Мы не знаем всех обстоятельств, толкнувших подруг-студенток на ужасный шаг. Но почему-то мне кажется, что близкие этих и тысяч других детей, чьи жизни столь же трагически оборвались, вряд ли сделали все возможное для предотвращения катастрофы, да и вообще знали об их намерениях. Начинать разбираться надо с самих себя.