Пикник на российской обочине

ФОТО: Юлия Кудрявцева © ВСЕ ФОТО

Путь в Раменье лежит через густой лес: местами частокол корабельных сосен, местами невысокий пушистый ельник, кое-где березки и ветлы. Ноги вязнут в раскаленном песке, затрудняя движение и вызывая дикую радость от того, что в путь отправились пешком - без велосипедов, которые пришлось бы тащить на себе. Песок то и дело прорезают следы: кабаны, лоси и страшно подумать что еще перебегало с одной стороны леса на другую, а по временам двигалось по тропе, где на протяжении долгого времени не ступала нога человека.

Путь наш лежит в заброшенную деревню. Она все еще нанесена на карту Шацкого района Рязанской области, по сути, ее уже нет. Деревня умерла и разложилась одновременно с Советским Союзом. Все, что осталось, - ветхие руины, глубокий колодец с ледяной водой, да воспоминания родившихся здесь селян.

Никого нет дома

Сельская улица неплохо укатана: охотники и аборигены иногда проезжают сюда на внедорожниках через соседнее Желанное, не давая тропе зарасти. Однако заброшенные дома - покосившиеся развалюхи, многие из которых наполовину вросли в землю, - скрывает высокая полевая трава. Подходы к каждому крыльцу охраняют заросли крапивы и белены. В некоторых палисадниках до сих пор цветут золотые шары, каким-то образом ужившиеся с сорняками.

Каждый шаг внутрь покинутых лачуг может оказаться последним. Дощатые настилы сгнили и провалились в подпол, перемешавшись с останками бревенчатого фундамента и предметами быта. Среди последних можно отрыть экземпляры, которые на вернисаже в Измайлове оторвут с руками за немалые деньги. Деревянные ушаты, черпаки, ступки, конская упряжь и ярмо для скота, ухваты, резные замки и веретена похоронены под слоем пыли, гнили и были.

В одном из домов разбросаны по полу сокровища другого рода - выпуски "Пионерской правды" и "Советского спорта" тех времен, когда наша страна была самой читающей, а Раменье населяли живые люди, получавшие повестки из райсобеса и штудировавшие на досуге изыскания Отца народов в области лингвистики. Брошюра "Относительно марксизма в языкознании", некогда побудившая Юза Алешковского написать строки "Товарищ Сталин, вы большой ученый...", обнаружилась в добротно сделанном письменном столе, за десятилетия не тронутом разложением и даже не потемневшем от времени.

Внутренние стены изб утыканы гвоздями и крючьями, а на них висит либо пустота, либо ветхие сети, авоськи, садки и высохшие куриные ноги, под которыми сложили кости оголодавшие куницы и ласки. В уголках горниц - иконостасы, где сохранились только печатные образа; оклады из-под деревянных икон опустели. Навстречу вошедшему распахивают зевы обвалившиеся русские печи, а по углам разбросаны подбитые гвоздями сапоги и детские туфельки.

Многие дома разграблены. Иные не тронуты и стоят с наглухо заколоченными окнами и накрепко запертыми дверьми. Поверх ставней кое-как забиты массивные доски, входные двери увенчаны ржавыми замками и хитросплетениями проволоки, в которых надеялись когда-нибудь разобраться люди, навсегда покинувшие эту местность.

Призраки былого

Неожиданно мы натыкаемся на несколько живых душ. Не первой юности женщины, встретившиеся нам на центральной улице поселка, оказались уроженками Раменья. По счастливой случайности, именно в этот день они решили навестить места, где некогда были прописаны. Беззлобно обозвав нас туристами, селянки рассказывают о том, с чего начиналась их родина и где и когда она завершилась.

Как и большинство российских деревень в советские годы, Раменье держалось на совхозе и ферме, где выращивали телят для мясного производства. В годы перестройки молодежь перебралась в города за заработком и возможностью выбиться в люди. Вскоре после этого деревня начала вымирать. Сначала закрылась сельская начальная школа, затем обезлюдела ферма, наконец, жителям деревни перестали носить почту и банковские извещения о начислении пенсии. В начале 1990-х гг., когда РСФСР мутировала в РФ, село покинули последние жители. Большинство уехали в населенный пункт Кирицы, где были рабочие места и недорогое жилье, а некоторые подались в Рязань и Москву.

Аборигены, с молоком матери впитавшие любовь к общинной жизни, изредка созваниваются друг с другом, чтобы отправиться в родные места на чьей-нибудь "Ниве". Ходят по знакомым просекам, обсуждают свадьбы и похороны, вспоминают тех, кого уже нет, и ностальгируют по временам, когда они были соседями. Они не копают картошку, не сажают огурцы и не пропалывают грядки. Просто собираются на пикник в одном из более-менее уцелевших домов. С пришлыми, по временам добирающимися до Раменья, практически не общаются. Любители забить кабана обособили в качестве охотничьего балагана добротный ничейный дом недалеко от общественного колодца и с коренными жителями на контакт не идут. Селиться надолго в деревне, где зимой снега по крышу, а из живых существ только лесное зверье, никто не намерен.

P.S.

По данным Федеральной службы государственной статистики (Росстат), количество поселков без населения в России выросло с 13,1 тыс. в 2002 г. до 19,4 тыс. в 2010 году. Судя по этой динамике, в настоящее время число брошенных деревень в стране уже превысило 20 тысяч. Последние переписи населения свидетельствуют о том, что географическое перераспределение жителей России происходит, в основном, благодаря внутренней миграции. Люди стремятся найти более комфортные условия для проживания и перебираются в другие регионы. Только в Москве за последние десять лет прирост населения составил 11% (вместо ожидавшихся 5%).

Впрочем, есть и другие новости. С некоторой натяжкой их можно назвать хорошими. Устав от наплыва приезжих, жители городов-миллионников стремятся выбраться за черту мегаполисов и осесть в сельской местности. В Лесном Ялтуново, откуда мы с фотографом выдвинулись в трехчасовой пеший путь до Раменья, многие дома обрастают пристройками, покрываются сайдингом или вымахивают в кирпичные особняки и большие бревенчатые избы, стилизованные под барские терема. Возле участков припаркованы иномарки с рязанскими, столичными и подмосковными номерами.

Невзирая на дальность пути и жуткие пробки, обеспеченные люди рвутся в свой личный райский уголок каждые выходные, чтобы глотнуть другой жизни - не похожей на обычную городскую круговерть. Некоторые ждут выхода на пенсию, с намерением обосноваться здесь насовсем. Наверное, с них и начнется заново деревенская родина. Та, в которой много не только дураков и дорог, но и лесов, полей, рек, и покинутых захолустий.

## Юлия Кудрявцева ©