Кореи заигрались в "день сурка"

ФОТО: AP

Уже больше недели мировые СМИ пугают войной на Корейском полуострове, цитируя заявления лидеров КНДР и Южной Кореи. Поводом для кризиса в отношениях двух стран стала гибель южнокорейского корвета "Чхонан", а точнее, выводы международной комиссии, возложившей вину за этот инцидент на ВМФ Северной Кореи. Сразу после этого Пхеньян и Сеул обменялись взаимными угрозами, а информагентства занялись тиражированием наиболее ярких высказываний.

Масла в огонь подлил сюжет с исчезновением четырех северокорейских субмарин, пропавших с экранов американских локаторов в разгар военных учений южнокорейских ВМФ. В СМИ началась форменная истерика: казалось, все только и ждут, когда же Пхеньян нанесет удар по Сеулу и на полуострове начнется война, о возможности которой так много говорилось последние годы. Но вместо этого в минувшее воскресенье власти КНДР устроили на центральной площади Пхеньяна стотысячный митинг, участники которого дружно клеймили "провокационную политику США и Южной Кореи". Аналогичное, но менее массовое мероприятие состоялось и в Сеуле. Из сказанного, впрочем, не следует, что и на этот раз пар непременно уйдет в свисток.

По закону жанра висящее ружье рано или поздно должно выстрелить, а стремление Вашингтона, Токио и Сеула добиться окончательного решения проблемы КНДР – обрести реальность в одном из возможных сценариев. В противном случае совершенно не понятно, зачем Южная Корея столь упорно ведет информационную кампанию по дискредитации руководства Северной Кореи, зачем происходит наращивание вооруженных группировок в непосредственной близости от северокорейских границ, а американские военные обещают найти и вывезти с территории КНДР ядерное оружие. Все это давно сложилось в картину, слишком напоминающую артподготовку к вторжению в Ирак, с той разницей, что у режима Хусейна не было реальных союзников, а за Пхеньян может заступиться Китай. И до тех пор, пока Пекин не сдаст северокорейский режим, а Вашингтон не даст отмашку Сеулу, никакой полномасштабной войны на Корейском полуострове не будет. Вместо нее продолжится "день сурка": обмен угрозами, скандалы и бесконечные консультации заинтересованных сторон.

Потому что пока воевать никто не хочет, и, чтобы убедиться в этом, достаточно напомнить хронологию недавних событий. В 1990-е гг. на фоне резкого ухудшения экономической ситуации в Северной Корее и решения Пхеньяна выйти из ДНЯО был принят курс на умиротворение северокорейского режима и сближение двух корейских государств. В среднесрочной перспективе речь шла о постепенном разложении северокорейского режима и восстановлении единой государственности. Сеул начал оказывать Пхеньяну экономическую помощь в виде поставок продовольствия и инвестиций, заработали гуманитарные программы, нацеленные на восстановление контактов, в том числе, между родственниками. В феврале 2007 г. в рамках "шестерки" было достигнуто соглашение об остановке и опечатывании северокорейского ядерного реактора в Йонбене в обмен на экономическую и энергетическую помощь. Конфликты случались, но налицо была пускай и незначительная, но позитивная динамика.

Все изменилось в феврале 2008 г., когда президентом Южной Кореи был избран Ли Мен Бак, который потребовал от Пхеньяна более существенных уступок в обмен на экономическую помощь. Речь шла о вполне невинных вещах, вроде ослабления контроля северокорейских спецслужб за встречами разделенных семей и более свободного режима в технопарке Кэсон, построенном в Северной Корее на средства южнокорейских бизнесменов. Нарвавшись на отказ, Сеул начал психологическую войну, нацеленную на расшатывание северокорейского режима. Особое раздражение Пхеньяна вызывали спекуляции по поводу здоровья Ким Чен Ира, распространение листовок с обещаниями "скорого краха северокорейского режима", и вброс информации о подготовке КНДР к ядерным испытаниям. В ответ руководство Северной Кореи усилило политику ядерного шантажа, суть которой сводилась к двум главным тезисам: "Мы разрабатываем ракеты, чтобы защититься от угрозы со стороны США" и "Если Сеул не прекратит политику конфронтации, мы превратим Южную Корею в руины". Эта риторика, равно как и встречные шаги Южной Кореи и США, окончательно загнали ситуацию в тупик.

На этом крайне неприятном фоне 26 марта 2010 г. произошел инцидент с южнокорейским корветом "Чхонан". Сеул сразу же возложил ответственность за подрыв на ВМФ Северной Кореи и сформировал для расследования инцидента смешанную комиссию, в которую, кроме южнокорейских экспертов, вошли представители США, Австралии, Великобритании и Швеции. Двадцатого мая на специально созванной пресс-конференции члены комиссии сообщили, что причиной гибели корвета стала северокорейская торпеда. Но все доказательства того, что извлеченные со дна осколки принадлежат северокорейской торпеде, которая и явилась причиной взрыва, носят косвенный характер. Неоднозначное впечатление производит и развитие сюжета с расследованием и обнародованием его выводов.

Во-первых, тот факт, что представители КНДР, несмотря на настойчивые просьбы, не были включены в состав комиссии, позволяет усомниться в ее беспристрастности. Во-вторых, первые сообщения о том, что комиссия уверена в виновности северокорейской стороны, появились еще 7 мая, но никакой реакции на них не последовало. Не менее странным выглядит и контраст между воинственным пафосом последующих заявлений и их содержанием. Пообещав жестко ответить на нападение на "Чхонан", президент Южной Кореи предложил, во-первых, запретить использование территориальные воды страны для транзитного прохода торговых кораблей КНДР, во-вторых, заморозить все, кроме Кэсонской промышленной зоны, совместные экономические проекты и, в третьих, пожаловаться в СБ ООН.

Но, если учесть, что у Северной Кореи нет торгового флота, что все крупные совместные проекты, кроме Кэсонского, были приостановлены еще в 2008 г. по инициативе Пхеньяна, репрессивные меры Сеула являются чисто символическими, а его главная цель – добиться введения новых санкций против Пхеньяна. Именно поэтому презентация итогов расследования гибели корвета была назначена на 20 мая – на следующий день после того, как США внесли в СБ ООН проект резолюции о санкциях против Ирана. И именно поэтому не получали никакого резонанса все более ранние сообщения о вине КНДР в гибели южнокорейского корвета. А затем, на фоне медийной истерики по поводу войны, начался привычный политический торг вокруг очередного пакета санкций.

Обама поручил Пентагону разработать "план защиты Южной Кореи на случай агрессии со стороны КНДР". Сеул и Вашингтон объявили о намерении провести совместные противолодочные учения. Очень вовремя оказавшаяся в Пекине госсекретарь США Хиллари Клинтон изменила маршрут и отправилась в Сеул, чтобы именно там заявить, что США полностью доверяют выводам комиссии, назвать действия Пхеньяна "непростительной провокаций" и призвать мировое сообщество дать на эту провокацию "твердый, но взвешенный ответ". Затем в минувшие выходные на южнокорейском острове Чечжу собрались представители Китая и обеих Корей, а сразу по завершении консультаций председатель госсовета КНР Вэнь Цзябао отправился в Японию. Пока, если верить сообщениям СМИ, ни Клинтон, ни представители Сеула и Токио так и не добились от Китая поддержки предложения о введении новых санкциях в отношении КНДР.

В свою очередь, Россия 26 мая объявила о решении направить в Сеул своих экспертов, которые должны оценить обоснованность выводов комиссии, занимавшейся расследованием гибели корвета. Российский МИД пояснил, что Москва не поддержит предложение Сеула вынести ситуацию с южнокорейским корветом на рассмотрение СБ ООН до тех пор, пока не получит стопроцентного подтверждения причастности КНДР к этому инциденту.

Таким образом, процесс взаимных согласований и консультаций пошел по кругу, и корейский "день сурка" продлится еще какое-то время.