Реформа армии "замыливается" военачальниками

"Yтро": Как вы можете прокомментировать появившуюся в последнее время информацию о ситуации вокруг Главного разведывательного правления?

Михаил Бабич: Масштаб личности и авторитет руководителя ГРУ – Валентина Корабельникова – и качество выполняемых задач системой военной разведки сегодня способствует тому, что эту структуру Минобороны реорганизация затронет в минимальной степени. Есть попытки реорганизовать ГРУ, но численность личного состава и структура разведаппарата должны в основном сохраниться.

Если говорить о соединениях специального назначения, то обсуждаются два вопроса – сокращение бригад спецназа, которые имеют двойное подчинение (ГРУ и командующим военных округов), и создание Сил специальных операций как отдельного рода войск.

Бригады специального назначения в последние годы зарекомендовали себя как наиболее эффективные соединения как в различных региональных и локальных военных конфликтах, так и при проведении боевой учебы. И очень странно выглядит ситуация, когда часть этих соединений подлежит сокращению и расформированию. На мой взгляд, трудно найти более абсурдное решение, когда стоит задача о создании частей постоянной готовности, способных выполнять задачи любой степени сложности.

Несмотря на заявления о том, что все кадровые офицеры военной разведки будут направлены в аналогичные соединения спецназначения, уже поступает информация, что им предлагают перейти либо в другие части Минобороны, либо в спецназ иных органов исполнительной власти. В этом случае для спецназа военной разведки произойдет утрата офицерского состава – специалистов высочайшего уровня, будут расформированы соединения, которые могут являться базой для развертывания частей постоянной готовности.

Кроме того, звучат предложения о том, чтобы вывести соединения специального назначения из подчинения ГРУ и переподчинить их непосредственно командующим округов. Такой подход возможен от незнания или непонимания сути выполняемых этими подразделениями задач, тем более что непосредственным начальником для этих бригад является начальник разведуправления округа, который непосредственно подчиняется начальнику штаба и командующему войсками округа. Но двойное подчинение (округ и ГРУ) позволяет иметь целый ряд преимуществ: расширяется база для отбора и подготовки личного состава, как офицеров, так и солдат и сержантов контрактной службы; ГРУ занимается разработкой и обеспечением специальными и техническими средствами ведения разведки, спецвооружением. Для выполнения задач по предназначению бригадами спецназа активно используется развединформация ГРУ, добываемая по всем имеющимся каналам, что позволяет добиваться той эффективности, которую показывает спецназ ГРУ при выполнении различных задач. Сами специалисты военной разведки подтверждают, что сегодняшняя система управления наиболее эффективна и оптимальна.

Если говорить о создании Сил специальных операций, очень важно, чтобы не произошла подмена понятий. Эти силы предполагается создавать как отдельный род войск. В этом случае необходимо ответить на ряд вопросов: какие задачи Силы специальных операций будут выполнять, кроме тех, которые возложены на ВДВ и соединения специального назначения в округах; предполагается ли участие Вооруженных сил РФ в экспедиционных операциях, или они будут предназначены только для оборонительной войны (как сейчас); как будет обеспечено взаимодействие и, если потребуется, усиление силами других видов и родов ВС. В зависимости от этого будет разрабатываться структура этого рода войск, определяться, какие нужны части и подразделения боевого и тылового обеспечения, собственные средства доставки, система комплектования. Это фундаментальные вопросы, не ответив на которые, невозможно принимать решение. Иначе это будет очередная попытка создать красивую и очень дорогостоящую игрушку, которую можно будет эффектно выдавать за результат военной реформы, но вряд ли эффективно применять по предназначению в современной войне. И еще необходимо посчитать наши финансовые возможности, так как формирование и обеспечение боевой подготовки Сил специальных операций потребует очень значительных расходов.

"Y": Каковы итоги недавней Коллегии Минобороны России?

М.Б.: На Коллегии обсудили и, к сожалению, оставили без изменений тот план мероприятий по переходу к "новому облику" Вооруженных сил, который был согласован в сентябре 2008 года. Все основные положения "реформы", которые не раз обсуждались и критиковались, взяты за основу. Судя по докладам президенту РФ, создается впечатление, что до него не доводят объективную информацию о реальных последствиях перехода на "новый облик" Вооруженных сил. Зачастую информация не докладывается в полном объеме, а проблемные вопросы замалчиваются, что видно по конкретным примерам. До сих пор так и не появилась Военная доктрина – концептуальный документ, который в установленном законом порядке должен определить, под какую задачу должны строиться ВС, кто является потенциальным противником, как в целом должна измениться военная организация государства. На основе Военной доктрины разрабатываются планы строительства и применения ВС. Начальник Генштаба докладывает, что Военная доктрина разрабатывается Советом безопасности. Но реформа-то уже идет!

В такой ситуации существует высокая вероятность того, что разрабатываемые документы военного строительства вынуждены будут просто "подогнать" под проводимые преобразования и задним числом закрепить и обосновать любые, в том числе, очевидно ошибочные решения.

Странно слышать от начальника Генштаба, который не может не понимать военных и экономических последствий происходящего, доклады президенту о том, что с 1 декабря 2009 г. у нас все части и соединения будут частями постоянной готовности. Хотелось бы услышать хоть одно объяснение, как можно обеспечить постоянную готовность в части, где более 60% личного состава будут составлять военнослужащие срочной службы, призванные на 12 месяцев и три – шесть месяцев из них проходящих службу в учебных подразделениях. Демографическая ситуация в стране такова, что к 2012 году, даже если мы призовем всех – хромых и больных, – из тех кого имеем право призвать, некомплект в армии, по категории призывников будет составлять 40% - 50%.

Не понятно военным специалистам, откуда возьмутся остальные 40% личного состава, которые должны быть контрактниками и в том числе призваны заменить выбывающих в 2009 г. 310 тысяч офицеров и прапорщиков. Если сейчас у нас в строю около 140 - 150 тысяч контрактников, то к моменту укомплектования штатов Вооруженных сил по "новому облику" их должно быть более 270 тысяч. Откуда их взять? Где стимулы для того, чтобы почти в два раза увеличить число контрактников? Информация, которая и в этом случае докладывается президенту, сильно отличается от действительности.

Ссылаются на армию США, где процентное соотношение офицеров к другим военнослужащим составляет 15%. Но почему-то никто не докладывает верховному главнокомандующему, что в США еще 60% личного состава – унтер- и уорент-офицеры, то есть "подофицеры", младший командный состав, проходящий службу на контрактной основе, на 12 уровнях. Кстати, два последних уровня – это уорент-офицеры первого и второго класса, полный аналог наших военных специалистов с воинским званием "прапорщик" и "старший прапорщик". Такая структура сержантской вертикали позволяет не только готовить специалистов высочайшего класса, но и создает дополнительные карьерные, социальные и материальные стимулы для закрепления сержантов в ВС. А соотношение командного состава к рядовому в армии США составляет 75% к 25%. И этого не докладывают президенту, хотя так любят ссылаться на международный опыт. А если спросить о том, почему 100% соединений Сухопутных войск должны быть реорганизованы в бригады, кто будет ими управлять, организовывать межвидовое взаимодействие, и как они будут воевать с дивизиями потенциального противника, как будет обеспечено обучение и развертывание мобилизационного резерва, какие в конечном итоге нужны средства на все эти преобразования и т.д. – на эти вопросы пока ответов нет, депутаты комитета по обороне, по крайней мере, их не получили.

"Y": Начальник Генштаба заявил, что ни один офицер и прапорщик не будет уволен, не дослужив до пенсии без своего желания, и только с предоставлением жилья.

М.Б.: Это еще один миф. На 1 января 2009 г. в Вооруженных силах существует 355 тысяч штатных офицерских должностей. С 1 декабря штатных должностей, в соответствии с принятыми решениями и директивой того же начальника Генштаба, будет уже около 180 тысяч. И нет иных вариантов, кроме того, что 175 тысяч офицерских должностей и 140 тысяч должностей прапорщиков будут сокращены, а все не обеспеченные к этому времени жильем офицеры и прапорщики будут находиться за штатом. Изначально президенту докладывали о том, что это будет резерв – не понятно чей и для какого назначения. Теперь абсурдность такого предложения стала очевидной, и от резерва отказались. Но вместо прапорщиков никто не набрал и не наберет 140 тысяч профессиональных сержантов, и не понятно, как заменят уволенных оставшиеся 180 тысяч офицеров? Прошедшая Коллегия Минобороны ответов на эти вопросы не дала.

"Y": Каким образом изменения в Вооруженных силах состыкуются с разрабатываемой Стратегией национальной безопасности?

М.Б.: Стратегия – документ, прежде всего, не военный, а политический, который пока еще дорабатывается. Концептуальные принципы национальной безопасности до конца еще не сформированы в силу того, что идет их обсуждение, в том числе с нашими международными партнерами. Есть вероятность, что с приходом новой администрации США изменится формат наших текущих и долгосрочных взаимоотношений. После соответствующих переговоров и будет окончательно сформулирована Стратегия национальной безопасности России. После того как она будет экономически просчитана, можно будет завершить разработку Военной доктрины и остальных документов военного строительства. И только после этого можно переходить к радикальным преобразованиям, которые действительно назрели. Но то, что происходит сегодня, – это попытка "на ходу" решить текущие сиюминутные экономические проблемы, не задумываясь о военно-политических последствиях происходящего.

"Y": Какими вам видятся последствия принимаемых решений?

М.Б.: Не хочу ничего предрекать. Задача нашего комитета – создать правовые условия для того, чтобы военная реформа достигла своих целей: РФ должна иметь современные, мобильные, высокотехнологичные Вооруженные силы, способные гарантированно нанести неприемлемый ущерб любому агрессору, защитить интересы России военными средствами в любой точке мира. А военнослужащие и члены их семей должны иметь достойное содержание и социальные условия. Но предложения и решения Министерства обороны, которые сейчас реализуются, на мой взгляд, во многом противоречат этим задачам. Часть из них принималась скоропалительно и необдуманно, а иногда просто в угоду политической конъюнктуре. В ближайшее время рабочая группа Госдумы и Минобороны доложит итоги анализа имеющейся информации, расчетов и прогнозов развития ситуации военно-политическому руководству страны, после чего, возможно, могут быть приняты соответствующие решения.

Не стоит забывать и о том, что президент РФ поставил амбициозную задачу – с 2011 г. Минобороны должно перейти на серийные закупки вооружения и боевой техники с тем расчетом, чтобы к 2015 г. иметь 30%, а к 2020 г. – 70% современных систем вооружения и военной техники. Это огромные деньги, которые пока невозможно до конца просчитать, это, если хотите, научно-техническая и кадровая революция в ВПК и максимальная мобилизация всех имеющихся государственных ресурсов.

И здесь еще раз необходимо оценить возможности нашего ВПК по выполнению поставленной задачи, даже при наличии денег. В этой сфере также существуют нерешенные проблемы. То, что предлагает отечественная промышленность, зачастую не устраивает Вооруженные силы, потому что устарело морально и физически и этими средствами нельзя выполнять задачи в современной войне. Есть проблемы старения кадров, утраты критических технологий, острой необходимости технологического обновления и модернизации предприятий, господдержки при выполнении Гозоборонзаказа и т.д. В кратчайшие сроки необходимо разработать и закрепить нормативными документами с учетом экономических возможностей страны весь комплекс мероприятий по перевооружению и переоснащению военной организации в целом.

Хочу обратить внимание, что все вышесказанное не означает, что надо остановиться и вновь погрязнуть в дискуссиях, согласованиях, переписке и т.д. Есть очевидные вопросы, решение которых давно назрело и может дать только положительный эффект – ликвидация дублирующих звеньев управления, повышение качества подготовки личного состава, передача непрофильных функций от Минобороны иным органам и организациям, перевооружение на современные системы управления, вооружения и военной техники, оптимизация и повышение уровня материальной и социальной защиты военнослужащих и т.д. Но решение концептуальных вопросов военного строительства должно происходить только после всестороннего военного, политического и экономического анализа задач, стоящих перед Вооруженными силами, оценки возможностей реализации и последствий предлагаемых преобразований, их нормативно-правового закрепления. Необходимо помнить, что Вооруженные силы – один из основных институтов государства, и их способность эффективно выполнять поставленные задачи является одним из базовых условий для его существования и развития.

"Y": Спасибо за беседу.