Американские патриархи спасают иранское дело

Вчера пять бывших госсекретарей США - Колин Пауэлл, Мадлен Олбрайт, Уоррен Кристофер, Джеймс Бейкер и Генри Киссинджер - высказались за начало прямого диалога между Вашингтоном и Тегераном. По единодушному мнению бывших глав американского внешнеполитического ведомства, переговоры с руководством Ирана стали бы наиболее предпочтительным способом решения противоречий вокруг ядерной программы Исламской Республики.

Заявление бывших высокопоставленных чиновников совпало по времени с обострением ситуации в ближневосточном регионе. ВВС Ирана проводят крупномасштабные учения, а США стянули в зону Персидского залива дополнительные Военно-морские силы. Кроме того, в настоящее время между Вашингтоном и Тель-Авивом ведут активные переговоры о поставке Израилю специальных бомб, предназначенных для поражения целей, расположенных в подземных укрытиях. Есть веские основания полагать, что такими целями могут стать иранские центры, в которых хранится оборудование для ядерных исследований.

Миролюбивые речи иранского руководства, несмотря на заявления официального Тегерана о том, что его ядерная программа носит исключительно мирный характер, мало кого успокаивают. Радикализм президента Ахмадинежада и его высказывания в адрес противников Исламской Республики свидетельствуют о том, что иранская власть готова бросить серьезный вызов США и Израилю, как только получит в свои руки достаточно серьезные инструменты. Главным из которых станет атом. Многие специалисты в области атомных технологий убеждены, что Иран сможет стать обладателем ядерного оружия уже в ближайшие два года.

Так что у оппонентов Тегерана остается совсем не много времени для принятия решения относительно того, как следует реагировать на действия иранского правительства. Однако консенсуса по этому вопросу до сих пор нет ни в Вашингтоне, ни в Тель-Авиве. Очевидно, что нынешняя тактика США, то есть стремление воспрепятствовать развитию иранской ядерной программы путем ужесточения экономических санкций, никаких результатов не приносит. И в обоих государствах все чаще звучат призывы к необходимости искать альтернативные способы решения проблемы. Среди них доминируют два: либо прервать разработки иранцев военным путем, либо начинать переговорный процесс.

Причем, в условиях предвыборной борьбы эти призывы обретают отчетливую внутриполитическую окраску и явно популистскую риторику. Так, заявления лидера американских демократов Барака Обамы о том, что в случае победы на выборах он предложит диалог Ахмадинежаду, Джон Маккейн объясняет нерешительностью и политической незрелостью оппонента. В свою очередь, лидер демократов парирует эти обвинения риторическими вопросами в духе: "А почему же искушенные в международных вопросах республиканцы втянули Америку в бессмысленную и кровопролитную иракскую войну?".

Ближний Восток традиционно входил в сферу жизненных интересов США, и для эффективного использования возможностей этой части мира Вашингтон всегда стремился выстроить политическую структуру региона, что называется, под себя. В свою очередь, влиятельный в исламском мире и богатый топливным сырьем Иран также имеет на Ближнем Востоке серьезные амбиции, и крайне негативно относится к попыткам США укрепиться в регионе.

В сложившихся обстоятельствах ни одна из сторон не в состоянии в полной мере реализовать свой политический потенциал, так как сталкивается с мощным противодействием другой, и ситуация в Ираке - яркий тому пример. Власти Исламской Республики опасаются, что однажды США решатся на радикальные меры и постараются избавиться от сильного соперника военным путем. Такие опасения небеспочвенны еще и потому, что в стране проживают достаточно большие общины курдов и азербайджанцев, имеющих ряд противоречий с центральной иранской властью и симпатизирующих американцам. Стремление Тегерана как можно скорее обзавестись ядерным оружием есть попытка обрести гарантию того, что Вашингтон не станет предпринимать попыток захватить или разделить Иран.

В то же время Белый дом видит в Тегеране не только препятствие на пути распространения американского влияния на Ближнем Востоке. Не менее этого американцев беспокоит отношение Ирана к Израилю, ключевому американскому союзнику в регионе. Ахмадинежад неоднократно делал угрожающие заявления в адрес этого государства, и, если Тегеран все же обзаведется оружием массового уничтожения, опасность его применения будет вполне реальной.

Большинство экспертов согласны, что сегодня Запад едва ли осилит новую большую войну, особенно учитывая то, что дела в Ираке и в Афганистане обстоят отнюдь не блестяще. В этой ситуации усилия, направленные на начало диалога с Ираном, выглядели бы логичнее. Ведь если бы стороны смогли договориться об отказе от агрессивных действий, многие проблемы были бы сняты, или, по крайней мере, на какое-то время отложены. В этом смысле заявление бывших глав внешнеполитического ведомства США заслуживает особого внимания.

Оставаясь хорошо информированными о внешнеполитическом положении страны, они не участвуют в политической борьбе и способны судить объективно. Но, с другой стороны, нынешняя американская администрация слишком далеко зашла в своих действиях в Ираке для того, чтобы согласиться на диалог с Ираном. Ведь если вторжение в Ирак Буш инициировал только по подозрению в том, что в этой стране ведутся ядерные разработки (следы которых так и не были обнаружены), то в случае с Ираном ничего и доказывать не надо.

Впрочем, Вашингтон мог бы прибегнуть к иной тактике. Россия поддерживает доверительные отношения с иранской властью и имеет возможность выступить в качестве посредника в ее отношениях с американской администрацией. Проблема в том, что обращение США по этому вопросу за помощью к российской дипломатии, учитывая факт прямой ответственности нынешней администрации за грузинскую агрессию против Южной Осетии, выглядело бы нелепо. А потому и получается, что, размениваясь на мелкие авантюры, Белый дом лишается возможности должным образом противостоять более серьезным вызовам.