Грузия тормошит живой труп

За четыре дня, прошедших с начала военного вторжения Грузии на территорию Южной Осетии, СБ ООН так и не смог квалифицировать действия Тбилиси. Череда экстренных заседаний Совбеза началась в ночь на 8 августа, когда грузинские военные утюжили Цхинвали "ГРАДами". Рано утром (по московскому времени) Совбез собрался первый раз, но никакого решения принято не было. Как выяснилось, это случилось потому, что некоторые его члены были готовы призвать к "прекращению враждебных действий", но не к "прекращению использования силы". Как говорится, почувствуйте разницу.

Второе экстренное заседание также закончилось ничем, поскольку на сей раз кому-то "потребовалось дополнительное время для принятия решения" (читай: для проведения консультаций). На третьем заседании на голосование была поставлена подготовленная Вашингтоном резолюция, которая осуждала действия России и требовала немедленного перемирия.

То есть, когда убивали осетин и российских миротворцев, СБ впал в коматозное состояние, а когда после вмешательства России наступил перелом в ситуации, стал требовать перемирия. Увы, единственное, что прекрасно получается у Совбеза, - созыв экстренных заседаний для "осуждения терроризма" и призывов к "мирному существованию". Если же речь заходит о конкретных террористах или реальных проблемах, всегда найдется заинтересованная сторона, несогласная с текстом резолюции. Зато все происходит с большой помпой: как же, сейчас соберется "самый авторитетный орган" и выдаст рецепт от всех бед.

На деле все происходит иначе, и самое странное, что ожидание "чуда" и привычка к тому, что его не будет, прекрасно уживаются между собой. Чтобы пояснить это наблюдение, посмотрим, как происходила работа Совбеза в последние полтора года.

Он со всей решительностью осудил теракты в Ливане (февраль 2007-го) и Алжире (декабрь 2007-го), нападение на миротворцев в Судане (октябрь 2007-го). В резолюции, осуждающей убийство лидера пакистанской оппозиции Беназир Бхутто (декабрь 2007-го) и покушения на президента и премьера Восточного Тимора, фигурировали еще и призывы к народам этих стран "воздержаться от насилия". Список примеров может быть продолжен, но дело не в этом. Все эти решения носят чисто ритуальный характер, а сами экстренные заседания часто занимают не более нескольких минут, как это было с четырехминутным заседанием, посвященным осуждению теракта в Алжире. И действительно, зачем зря терять время, ведь дискутировать фактически не о чем. Сегодня никто не решится "приветствовать" или в какой-то иной форме "одобрять" акты террора и покушения на политиков.

Но как только тема экстренных заседаний касается реальных проблем, начинается свистопляска. Вот, к примеру, 22 января 2008 г. по требованию арабских государств, возмущенных действиями Израиля в Палестине, созывается экстренное заседание СБ, но внесенный Ливией проект заявления не получает поддержки из-за своей "односторонности": там не упомянуты факты ракетных обстрелов Израиля с палестинской территории. Удивительным образом не удалось добиться консенсуса даже в осуждении теракта в Иерусалиме (6 марта 2008 г.) - на этот раз Ливия отказалась осудить теракт, требуя связать его с другими проблемами региона.

Столь же занимательные игры наблюдались в начале года вокруг проблемы Косова. Четырнадцатого февраля СБ ООН не одобрил план Ахтисаари, предусматривающий создание независимого государства на базе косовской автономии (его поддержали 5 из 15 членов Совбеза). А через два дня Косово провозгласило свой суверенитет. На следующий день по требованию России и Сербии состоялось экстренное заседание СБ ООН. И, казалось бы, дело-то совсем простое: односторонние действия Косова противоречат решению Совбеза, то есть вышли за рамки международного права. Тем не менее члены СБ не смогли прийти к единому мнению.

Поскольку они не ограничены никаким сводом законов, мотивация их решений может иметь произвольный характер. Вот, например, в октябре 2007 г. осуждение властей Мьянмы, использовавших силу при разгоне мирной демонстрации, было заблокировано Китаем. И, в сущности, он по-своему прав: никто же не осудил США за разгон демонстраций, происходивших в Америке после вторжения в Ирак. А чем Мьянма хуже?

Но если осудить действия властей, нарушающих права человека, Совбезу иногда все же удается, то совсем другое дело - принять какие-то меры. В частности, это касается обстановки, сложившейся накануне второго тура президентских выборов в Зимбабве. Двадцать четвертого июня СБ ООН признал "невозможным проведение честных и свободных президентских выборов" в этой стране. А предпринятая следом попытка протолкнуть через Совбез решение о введении санкций против Зимбабве была сорвана благодаря России, считающей, что народ не должен страдать из-за политических игр элит.

Еще одна проблема ООН - неоправданное затягивание решений. Так, вопрос об ухудшении ситуации в Дарфуре три раза фигурировала в повестке дня Генеральной ассамблеи (в 2005, 2006 и 2007 гг.), и все три раза безрезультатно. Потом ее передали СБ ООН, и только 1 августа 2008 г. Совбез проголосовал за увеличении контингента миротворцев в Дарфуре на 26 тысяч человек. Аналогичным образом обстоят дела и по ряду других вопросов, касающихся стран третьего мира.

Для ООН характерно много говорить о мировых проблемах и уклоняться от их разрешения. Который год буксует реформа этой организации, что не мешает ей принимать на Генеральных ассамблеях такие документы, как "Декларация тысячелетия", в которой указаны главные цели Объединенных Наций в XXI веке. Речь идет о ликвидации нищеты и голода, всеобщем начальном образовании, расширении прав и возможностей женщин, сокращении детской смертности, охране материнства, борьбе со СПИДом и другими болезнями, экологии и глобальном партнерстве в целях развития... А теперь вернемся на Кавказ, где в распоряжении миссии ОНН, находящейся во Владикавказе, имеется целый парк "рафиков" и санитарных машин. Но они не были задействованы в операции спасения мирных жителей Южной Осетии, проблемы которой в полной мере соответствуют по крайней мере пяти из восьми "глобальных целей", заявленных в "Декларации тысячелетия".