Тайвань захватили китайцы

ФОТО: AP

В минувшее воскресенье закончился большой избирательный цикл на Тайване, по итогам которого вернулась к власти партия Гоминдан, руководившая страной с 1949 по 2000 год. Следующие восемь лет островом управляла Демократическая прогрессивная партия (ДПП) и выдвинутый ею президент Чэнь Шуйбянь. В январе 2008 г. Гоминдан выиграл парламентские выборы, получив абсолютное большинство мест в тайваньском парламенте (81 из 113), а 23 марта президентом страны был избран кандидат от Гоминдана Ма Инцзю, ранее занимавший пост мэра Тайбэя.

На следующий день в Олимпии был дан старт эстафеты олимпийского огня XXIX Летних игр в Пекине, само проведение которых стало в последние недели предметом активных спекуляций. До недавнего времени речь шла о том, что "постоянно нарушающий права человека" Китай не достоин проводить Олимпиаду. После подавления беспорядков в Тибете антиолимпийская кампания получила новый импульс, связав лозунг "Свободу Тибету!" с призывами бойкотировать пекинские Игры.

В этой игре принимали участие и тайваньские политики, что позволило комментаторам внести проблему Тибета в повестку дня президентских выборов на Тайване. Еще две темы, на которых было сосредоточено внимание кандидатов и избирателей, остались неизменными: экономика и вопрос о признании независимости Тайваня. Дело дошло до того, что одновременно с президентскими выборами был проведен референдум о вступлении в ООН: гражданам предложили ответить на вопрос, под каким названием – Тайвань или Китайская Республика – это следует сделать.

Итоги волеизъявления стали еще одним поражением ДПП, инициировавшей этот референдум: он был признан несостоявшимся из-за того, что в нем приняло участие менее половины наделенных правом голоса граждан. Этот результат вполне устроил всех. В Пекине вздохнули с облегчением, потому что теперь не нужно принимать ответные меры. Успокоились тайваньские элиты, заинтересованные в развитии экономических связей с Китаем, а не в эскалации напряженности. Расслабились в Вашингтоне, которому больше не нужно думать о том, как реагировать на возможные шаги Китая, неоднократно предупреждавшего о "жестком ответе на любые попытки отторжения Тайваня от Китая".

В целом же тибетский сюжет, равно как и баталии вокруг вступления в ООН, играл роль бутафорских украшений президентской кампании, в то время как ее нервом являлись проблемы экономики. Тема эта находится в центре внимания тайваньского общества в связи с тем, что за годы правления ДПП остров начал утрачивать имидж "азиатского тигра", и это при том, что во времена Гоминдана тайваньская экономика вполне благополучно пережила азиатский кризис конца 1990-х, снизив свой годовой рост всего до 7%.

А в 2007 г. этот показатель достиг 5,7%, что позволило экспертам говорить о "тенденции падения темпов роста тайваньской экономики". Не исключено, что этот феномен является "отложенным следствием" кризиса 1990-х или симптомом новых, уже начавшихся проблем, однако деловые круги видят причину "вялотекущего спада" в экономической политике ДПП. Речь, в первую очередь, идет о мерах, нацеленных на ограничение деловых и транспортных связей между островным и материковым Китаем.

Президент Чэнь Шуйбянь и его правительство объясняли свою позицию стремлением обеспечить экономическую независимость Тайваня и защитить ее от экспансии со стороны бурно развивающегося Китая. А по мнению тайваньских предпринимателей, действия правительства привели к совершенно обратному результату: островному бизнесу мешали работать с китайскими партнерами и успешно конкурировать на этом поле с представителями других стран за счет использования таких преимуществ, как территориальная близость к материковому Китаю, общий язык и отсутствие культурных барьеров.

По мнению некоторых экспертов, именно эти факторы – географическая близость, общий язык и культура – определяют менталитет населения Тайваня, считающего себя таким же китайским, как и жители материковой части страны. За полвека, прошедших с момента окончания гражданской войны между народно-освободительной армией Мао Цзэдуна и гоминдановскими войсками Чан Кайши, и на острове, и на материке выросли новые поколения. Идеологические разногласия утратили былую остроту, и на первое место вышли такие факторы, как культурно-историческая и национальная общность. Именно на этих струнах играли в ходе избирательной кампании и победивший Ма Инцзю и его соперник от ДПП Фрэнк Се, единодушно выступавшие за смягчение политической конфронтации и развитие более тесных связей с Китаем.

А дальше начинаются нюансы политических платформ и попытки акцентировать свои позиции, спекулируя на горячительных темах. Как бы отвечая на затею с референдумом о вступлении в ООН, кандидат Гоминдана Ма Инцзю заявил, что не будет выступать за независимость де-юре, но и не собирается обсуждать с Пекином вопрос о воссоединении. Еще он говорил об углублении экономической интеграции, минимизации инвестиционных барьеров и других ограничений на деловые контакты, об открытии прямых авиарейсов. Настаивая на важности заключения мирного договора с КНР, Ма Инцзю в то же время заявлял, что не начнет переговоры до тех пор, пока Китай не демонтирует нацеленные на Тайвань ракеты. Таким образом, кандидат от Гоминдана позиционировал себя в качестве сторонника сохранения юридического статус-кво при фактическом следовании принципу "одна страна – две системы", провозглашенному официальным Пекином. В ответ борец за суверенитет Тайваня, кандидат от ДПП Фрэнк Се обвинил своего соперника в излишних симпатиях к Китаю и даже готовности "сдать" суверенитет острова в обмен на сомнительные экономические преференции и предупредил, что в случае победы Инцзю Тайвань ждет участь Тибета.

Отражая это обвинение, Ма Инцзю выступил за бойкот Олимпиады, но подчеркнул, что это стоит делать только в том случае, если ситуация в Тибете не будет нормализована в ближайшее время. А потом, как будто вспомнив, что его главным коньком является экономическая интеграция, заявил, что не собирается добиваться бойкота. Эта перепалка на тему, не слишком волнующую население Тайваня, стала поводом для несколько странных параллелей между насильственно присоединенным к КНР Тибетом и отделившимся от материка Тайванем.

В результате ситуация в Тибете стала чуть ли не главной темой завершающего этапа президентской кампании на Тайване. И именно этот поворот позволяет четко выделить главные тренды обоих претендентов. Кандидат от Гоминдана играл на общности двух Китаев, видя в ней залог успешного развития островной экономики, выдвиженец ДПП – на теме суверенитета, а сделавшие свой выбор избиратели продемонстрировали, что для них важнее именно "общность" и экономика.

Если же вернуться к искусственным параллелям с Тибетом, в глаза бросается тот факт, что уже полвека пользующийся фактическим суверенитетом Тайвань интересуется развитием связей с некогда враждебным Китаем, а столько же лет существующий внутри КНР Тибет вдруг поднялся на борьбу за отделение. Не исключено, что разгадка этого парадокса состоит в следующем: людям свойственно стремиться к тому, чего они лишены. Но можно поискать и другие, лежащие на поверхности объяснения. Например, сравнить национальный состав и состояние экономики двух регионов.

В Тибетском автономном районе, где начались беспорядки, доля китайского населения составляет около 6%, еще 93% – коренные тибетцы. При этом в сельской местности, населенной неграмотными тибетцами, китайское присутствие практически не ощущается, а поголовно грамотное китайское меньшинство контролирует административное управление, производство и практически всю жизнь крупных населенных пунктов. В результате ни о какой ассимиляции тибетцев речь не идет. Более того, местное население чувствует свою ущербность, Китай и китайцы остаются для тибетцев чужаками и захватчиками.

Совсем иная картина наблюдается на Тайване, достигшем экономического процветания и долгое время выполнявшем роль хранителя древней китайской культуры, не слишком почитавшейся во времена Мао Цзэдуна. Что касается национального состава, то 98% населения острова составляют этнические китайцы. Интересно, что аналогичная ситуация сложилась в Гонконге, также отличающимся высоким экономическим развитием и на 95% населенном коренными китайцами

Так что если и имеет смысл проводить параллели, то Тайвань стоит сравнивать не с Тибетом, а именно с Гонконгом, который более 150 лет оставался колонией Великобритании и вернулся в состав КНР только в 1997 году. Сегодня этот регион Китая имеет широкую автономию по всем вопросам - от денежной системы и полиции до представительства в международных организациях, кроме внешней и оборонной политики, находящейся в компетенции центральной власти.

Из сказанного не следует, что Тайвань готов или собирается в будущем повторить гонконгский сценарий. Речь идет только о том, что итоги избирательного цикла на Тайване подтвердили следующее: наряду с экономикой определяющим параметром современной политики становится фактор национальной принадлежности.