Куда податься правому избирателю

После того как президент публично призвал своих сторонников сделать все для того, чтобы не допустить во власть тех, "кто в конце прошлого века привел Россию к массовой бедности, к повальному взяточничеству", стало окончательно ясно, что главный лозунг нынешней кампании – "Нет либеральному реваншу!". Столь жесткая постановка вопроса отчасти напоминает президентские выборы 1996 г., только тогда речь шла о "левом реванше", да и газеты под многозначным названием "Не дай бог", сегодня не издают.

Одиннадцать лет назад антикоммунистическая истерия позволила Ельцину выиграть выборы, однако не привела к краху "левой идеи". Более того, еще полгода назад некоторые политики всерьез предупреждали, что разгул социального популизма, начавшийся в стране с легкой руки СПС и "Справедливой России", чреват "левым реваншем". И сегодня приходится признать, что они были не так уж неправы.

Воспоминания о "мрачных 90-х", будучи помноженными на антилиберальный пафос нынешней кампании, привели к тому, что ни у одной из правых партий не осталось шансов преодолеть 7%-й барьер. Дело дошло до того, что один из ведущих экспертов "Левада-центра" прямо сказал, что, поскольку КПРФ будет единственной оппозиционной силой, допущенной в парламент, "избирателям, которые хотят сохранения многопартийной системы, придется голосовать за коммунистов". В конечном счете, КПРФ действительно может оказаться в выигрыше, получив возможность не только собрать голоса значительной части протестного электората, но и стать, как заметила английская The Guardian, "последней надеждой российской демократии".

Такое положение дел стало естественным следствием "зачистки" правого фланга, начавшейся еще в начале 2000 г., когда фракции СПС и "Яблоко" были фактически отстранены от участия в распределении руководящих постов в Госдуме. Следующей вехой стали события, связанные с трагедией "Норд-Оста", когда лидеры правых запустили процесс маргинализации своих партий, поддержав антироссийскую капанию, развязанную на Западе, и требуя переговоров с Асланом Масхадовым. Дальнейшее известно: провал на выборах-2003, поддержка "оранжевой революции" на Украине, недобросовестная спекуляция на правозащитной тематике.

В общем, к "старым правым" накопилось много претензий. Их в частности упрекают в наплевательском отношении к народу во времена, когда они находились во власти, в игнорировании, чтобы не сказать, в предательстве интересов своей страны и прочем. Но главными их "преступлениями" можно считать надругательство над демократическим и либеральными ценностями, извращение идей правозащиты и внедрение в общественное сознание представления о том, что либерал и демократ не может быть патриотом.

Сегодня эта уже порядком надоевшая всем публика спекулирует на социальных проблемах и демонстрирует готовность принять участие в "Марше несогласных" вместе с "Другой Россией", где в последнее время заправляют агрессивные леваки из команды Лимонова. Все эти действия показывают, что "старые правые" уже не могут претендовать на звание серьезных политиков: они стали настоящими маргиналами.

Но из сказанного не следует, что правый тренд должен быть полностью изгнан из российской политики. Это недопустимо, прежде всего, потому, что правых взглядов придерживается заметная часть общества: по оценкам социологов их число колеблется в пределах 15 – 25%. А российская государственность последних лет неоднократно демонстрировала свою приверженность идее консолидации общества, а не разделения его на "чистых" и "нечистых".

Во-вторых, идеи демократии и либерализма совершенно необходимы для корректировки политики государства, главной функцией которого является решение проблем общества. А демократическое государство, каковым пока еще является Россия, должно работать на основе демократических процедур. Что касается либерализма, то это, в первую очередь, идеология свободы, жестко противопоставленная любым проявлениям тоталитаризма и отрицающая любую диктатуру, в том числе и диктатуру большинства, несущую в себе угрозу для личных свобод граждан. То есть либерализм – это равные права и равные возможности для всех. И потому "старые правые", пытавшиеся установить в стране диктатуру либерального меньшинства, никакими либералами и, тем более, демократами не являются. А вся их псевдолиберальная, отвязно-демократическая, гуманистическая и правозащитная риторика является всего лишь вывеской, с помощью которой они соблазняют тех, кто относится ко всем этим ценностям серьезно. Однако в ходе нынешней кампании "старые правые" устроили нечто вроде сеанса саморазоблачительной магии, частично приоткрыв свое истинное лицо. И не исключено, что в ближайшее время они действительно попытаются вывести на улицы своих сторонников, с тем чтобы устроить в России "маленький майдан", а потом еще громче кричать про "диктатуру", "культ личности" и "преступную власть".

Но куда податься тем, кого принято называть "правым электоратом", тем, кто не готов безусловно поддерживать власть и по идейным соображениям не может согласиться с тем, что "оплотом российской демократии является КПРФ"? И почему, обнаружив несостоятельности "старых правых", общество должно вообще отказаться от правой идеи и согласиться с фактическим исчезновением правых партий?

Ведь в таком случае в стране некому будет воздействовать на общество в смысле смягчения его нравов. И некому будет корректировать действия власти, которая в этом случае, следуя своей природе, неизбежно скатится к той или иной форме тоталитаризма. Кроме того, не следует забывать, что гармоничное развитие общества невозможно без постоянной борьбы и непрерывного состязания разнообразных идей. Только в этом случае левые получают возможность следить за тем, чтобы справедливость не попиралась в сфере социальных отношений, а правые могут реально защищать личные свободы граждан.

Сказанное напрямую касается законодательного процесса. Если "партия власти" имеет в парламенте абсолютное большинство, никто не может гарантировать, что она не наломает дров, как это уже неоднократно случалось в нашей Госдуме. Лоббисты протаскивают в законопроекты противоречащие Конституции формулировки, вроде права собственника лишать жилья несовершеннолетних детей, отдельные депутаты указывают на недопустимость принятия законов в таком виде, но парламентское большинство отмахивается от этих замечаний. А потом начинаются скандалы, судебные разбирательства и работа над законодательными ошибками, которых могло не быть.

Наличие этой проблемы осознают и некоторые политики. Так, столкнувшийся с "реализмом действительной жизни" в ходе реализации национальных проектов Дмитрий Медведев заявил на днях, что в системе российского парламентаризма должны быть левые, правые и центр. Но центр и левые у нас уже есть, а вот правых фактически нет. "Старые правые" предали либерально-демократические ценности и продемонстрировали свое презрение к народу и потому обречены на вымирание. А новых правых сил пока не видно, и возникновению их отнюдь не способствует огульная дискредитация правой идеи.

Стране нужна сильная, пророссийская партия, продвигающая либерально-демократические идеи в их первоначальном, очищенном от "революционного людоедства" и потребительского популизма виде. Заказ на такую партию давно сформирован обществом, но политической силы, способной ответить на этот вызов пока не видно. Две новые правые партии, участвующие в нынешних выборах, слабы, а их программы далеки от совершенства. "Демократическая партия России" (ДПР) связывает развитие страны со вступлением в Евросоюз, где Россию никто не ждет. Обещая всем слоям населения решение всех проблем, ДПР, похоже, совершенно сознательно избегает любой конкретики. Из ее агрессивных роликов следует, что нужно провести референдум о вступлении в ЕС, и все будет хорошо. Но такой подход слишком похож на методы, которыми пользовались "старые правые" в начале 1990-х: наобещать с три короба и ничего не делать.

Более взвешенно позиционирует себя "Гражданская сила", программа которой содержит серьезный анализ ситуации в стране и даже конкретные предложения относительно решения отдельных проблем. Но эта партия страдает юношеским ригоризмом, который проявляется в вере во всесилие структурных преобразований и одноразовых решений, вроде изменения законодательной базы. Тем не менее "Гражданская сила" хотя бы достаточно адекватно очертила свою политическую нишу. Речь, в первую очередь, идет об отказе определять себя по отношению к власти, отказе от ложной дихотомии – "за действующую власть" или "против нее". В глазах "Гражданской силы" государство и власть являются всего лишь институтами, созданными обществом для управления его жизнью. И потому роль партий в демократическом государстве состоит не в поддержке или борьбе с властью, а в том, чтобы формировать власть в ходе выборов и влиять на нее, занимаясь законодательной деятельностью.

Эту вполне разумную заявку можно рассматривать как основу для формирования представительной, патриотичной и идеологически последовательной правой партии, которая была бы способна консолидировать вокруг себя граждан, придерживающихся либерально-демократических взглядов, и одновременно не вступать в жесткую конфронтацию с другими слоями населения. Появление такой партии нужно обществу и полезно государству. И если власть взяла на себя функции модератора партийно-политического поля, ей стоило бы воздержаться от тотальной зачистки правого фланга, с тем чтобы в ходе следующих думских выборов страна получила парламент, в котором бы были представлены все основные части идеологического спектра.