Сезон идеологического креатива

Борьба за "честные и чистые выборы", начавшаяся в разгар думской кампании 1999 г., приходит к своему логическому завершению. Избиратели явно устали от экстремальных политтехнологий. Да и новый глава ЦИК Владимир Чуров сразу дал понять, что намерен бороться с черным пиаром, и даже провел на эту тему закрытое совещание с представителями правоохранительных органов. Между тем оголтелый популизм привел к размыванию идеологического поля, и теперь предвыборные кампании партий строятся на трех главных китах: административный и напрямую связанный с ним финансовый ресурс, раскрутка лидеров и предвыборные обещания, которым никто уже давно не верит. Выходом из этой тупиковой – как в плане предвыборных технологий, так и с точки зрения электоральной мобилизации – ситуации может стать реанимация идеологического креатива, жестко противопоставленного голословным предвыборным обещаниям.

По этому пути уже отчасти пошла "Единая Россия", представители которой открещиваются от популизма и рассуждают о "законодательной поддержке стратегии национального развития страны". Той же дорогой двинулась и "Гражданская сила", устроившая в начале этой недели громкую презентацию своей предвыборной программы. СМИ уже отметили и факт посещения этого мероприятия Владиславом Сурковым, и быстрый рост узнаваемости партии среди населения. Согласно последнему опросу ФОМ, этот показатель "Гражданской силы" составляет 15%, что совсем неплохо для партии, о самом существовании которой несколько месяцев назад никто даже не подозревал. Обсуждаются также и слова лидера "Справедливой России" Сергея Миронова, сообщившего, что "Гражданская сила" получит на предстоящих парламентских выборах 8%: дескать, такое решение уже принято "наверху". В общем, можно сказать, что у партии Барщевского есть команда грамотных пиарщиков и определенный административный ресурс.

Между тем, помимо банального пиара, конференция "Гражданской силы" интересна и содержательной составляющей, а именно - своей лоялистской и, одновременно, крайне правой программой, лишенной, впрочем, либерального людоедства 1990-х. Уже в первом абзаце этого документа сообщается, что партию, прежде всего, интересуют интересы народа России, а "не идеологические схемы и геополитические сказки"; будущее страны, а не бессмысленные дискуссии о ее прошлом. Далее на 50 страницах изложены конкретные предложения практически по всем актуальным вопросам: от самых общих тем, касающихся политической системы, до таких "горячих" сюжетов, как реформа ЖКХ и проблема мигрантов.

При знакомстве с этим документом в глаза бросается, прежде всего, отсутствие социального популизма, место которого занял отвязный "правый популизм". Суть его становится ясной при сравнении некоторых принципиальных положений программы "Гражданской силы" с идеологемами, транслируемыми представителями "Единой России". И ничего удивительного в этом отличии нет. "ЕдРо" позиционирует себя как "партия Путина", то есть партия, выражающая интересы всего народа. А партия Барщевского претендует на роль выразителя интересов "современных, успешных людей".

"Единая Россия" занимает патерналистские позиции, ее представители говорят о необходимости проведения активной промышленной политики, о государственном регулировании и о важности постепенного распутывания клубка политико-экономических проблем и объективных противоречий. "Гражданская сила" подходит к ситуации с позиции эффективного менеджера, уверенного во всесилии структурных преобразований. "Единая Россия" вслед за президентом считает, что быстрые реформы опасны своими последствиями. "Гражданская сила" верит в эффективность именно одноразовых решений, таких как кардинальное изменение законодательной базы.

Иначе говоря, многоопытная "Единая Россия" уже осознает всю объективную сложность и запутанность ситуации, а "Гражданская сила" выступает с позиции молодого ригориста, требующего переформатирования реальности, коль скоро она не соответствует его представлениям о правильном устройстве жизни. В этом смысле новые правые мало чем отличаются от своих предшественников, которые в начале 1990-х полностью "перезагрузили" Россию с помощью шоковой терапии, а в середине прошлого десятилетия пытались покончить с "диким капитализмом" путем установления единых "правил игры". Интересно, что именно в такой терминологии описывает роль государства и "Гражданская сила".

Тем не менее в программе партии Барщевского содержится качественный анализ ситуации и некоторые принципиально важные выводы. В сфере политики это, в первую очередь, касается отказа от позиционирования партии по отношению к власти, отказа от ложной дихотомии – "за действующую власть" или "против нее". Напомнив, что государство и власть являются всего лишь институтами, созданными обществом для управления его жизнью, "Гражданская сила" настаивает на том, что роль партий в демократическом государстве состоит не в поддержке или борьбе с властью, а в том, чтобы формировать эту власть, используя демократические процедуры. Такие как выборы или законодательная деятельность.

Что касается позиций "Гражданской силы" по экономическим и социально значимым вопросам, тут следует отметить отказ от экономического фундаментализма, характерного для либеральных отморозков 1990-х годов. В целом, это касается развенчания мифа о возможности решения экономических проблем с помощью чисто экономических инструментов. Применительно к таким конкретным проблемам, как увеличение рождаемости, наведение порядка и системе правоохранительных органов и прочеме, это выражается в утверждении о том, что они не могут быть решены путем денежных вливаний.

Одновременно следует отметить, что, ставя вполне адекватные диагнозы, программа "Гражданской силы" далеко не всегда может предложить методы лечения болезни. В одних случаях авторы ограничиваются описание проблем и обнажением "пороков" существующей системы. Именно так организованы разделы "Проблемы и ограничения экономического роста в современной России" и "Повышение конкурентоспособности экономики". По другим вопросам – таким, как налогообложение, положение малого и среднего бизнеса или судебная система – предложены конкретные и весьма разумные меры.

При обсуждении таких тем, как образование или здравоохранение, авторы программы обнаружили поверхностное понимание проблем. В частности, система школьного образования трактуется как некая предварительная подготовка к дальнейшему профессиональному обучению. Этот подход увязан с реально существующей проблемой нехватки квалифицированных кадров, что, безусловно, важно. Вместе с тем из рассмотрения исключен вопрос о роли школы в формировании первичной культурной базы, превращающей человека в гражданина и полноценного члена общества. Там, где было бы уместно говорить о комплексном воспитании будущего поколения "современных, успешных людей", программа делает акцент на "оказании образовательных услуг", обеспечении компьютерами и пр.

При оценке практически всех проблем идеологи "Гражданской силы" демонстрируют достаточно примитивный прагматизм, который, однако, вряд ли уместен при обсуждении внешней и оборонной политики. Так, говоря о необходимости демилитаризации российской экономики, новые правые не то выступают в роли лоббистов идеи однополярного мира, не то демонстрируют полное непонимание ситуации. Создается впечатление, что они даже не подозревают о том, что серьезно говорить о каких-то структурных и прочих преобразованиях можно только применительно к государству, способному гарантировать свое длительное существование. Настаивая на сокращении военных расходов до 15% бюджета и направлении этих средства на социальные нужды, авторы программы не принимают во внимание абсолютные цифры российского и американского военных бюджетов и исключают из рассмотрения реальную ситуацию в сфере обеспечения армии современным вооружением. Подобный подход простителен для сосредоточенного исключительно на проблемах своей семьи обывателя, но не для серьезного политика.

Столь же странной выглядит позиция "Гражданской силы" по вопросу ВТО. С одной стороны, авторы программы выступают за присоединение России к ВТО и призывают отказаться от "торговых войн" со странами ЕС, с другой – всерьез рассуждают о восстановлении производственной базы сельского хозяйства, в первую очередь, животноводства. В контексте "мясной тяжбы", о которой сегодня не говорит только ленивый, это уже выглядит либо как откровенный лоббизм, либо как демонстрация чудовищной неинформированности – ведь войны на сельскохозяйственных рынках идут уже давно и провоцируют конфликты не только между государствами "золотого миллиарда" и "третьего мира", но и между США и странами Западной Европы.

Не менее странным выглядит утверждение о том, что России следует присоединиться к Энергетической хартии ЕС, то есть открыть свои месторождения и транспортные коридоры для западных компаний, не получив ничего взамен. Эта позиция граничит с неадекватностью оценки экономических раскладов.

Есть и программе и ряд фрагментов, заставляющих заподозрить авторов этого документа в примитивном лоббизме. Так, в целях разгрузки мест заключения предлагается отказаться от практики тюремного заключения за преступления, не связанные с насилием или угрозой его применения. Заметим, что речь здесь идет не только о бытовой уголовщине, вроде мелких краж и порче имущества, а обо всех преступлениях, не связанных с насилием. На деле такая реформа позволит коррупционерам и казнокрадам – а они, как правило, не совершают прямых насильственных действий – отделываться штрафом. Невозможно представить, чтобы такой опытный юрист как Барщевской не понимал бы этой разницы. Столь же похоже на лоббизм и предложение отказаться от эмбарго на ввоз грузинских товаров, не говоря уже о том, что столь частные вопросы как-то плохо монтируются с глобальными рассуждениями о "создании новой институциональной структуры" и "восстановлении управляемости государства".

В общем, если оценивать программу "Гражданской силы" с точки зрения ее политической зрелости, необходимо признать, что первый блин получился комом. Если же допустить, что это документ адресован не гражданам, а "идиотам" России, все перечисленные претензии необходимо немедленно снять. Ведь изначально греки придумали слово "идиот" (idiotes) для обозначения невежд, неучей, отдельных людей, не допущенных или уклоняющихся от исполнения своего гражданского долга. Таких людей в России, если верить Барщевскому, около 25%, и их голоса тоже необходимо собрать, а потом использовать при принятии либеральных законов. Такая схема, названная "октябристским маятником", практиковалась, причем, весьма эффективно, в Третьей думе времен Николая II.

Тем не менее необходимо отметить, что пускай и не совсем удачная и логичная программа "Гражданской силы" открыла в России сезон политического креатива. И такой креатив очевидно лучше грязных технологий, откровенного подкупа избирателей и такой экзотики, как вывод из строя электросетей с тем, чтобы ни один троллейбус с наглядной агитацией конкурента не проехал по городу.