Дума запрещает "обнаглевших гаишников"

После того как в мае этого года был принят закон о Следственном комитете, наделивший этот орган весьма обширными полномочиями, в Госдуме закипела работа над поправками, ужесточающими ответственность за проявления экстремизма. Эксперты с самого начала критиковали этот законопроект, прежде всего, за неоправданно расширенное толкование понятия "экстремизм", позволяющее подвести под соответствующую уголовную статью практически любую критику в адрес представителей власти. Столь же бурное негодование вызвали и поправки, наделившие правоохранительные органы дополнительными правами на прослушивание телефонных разговоров граждан. Это было воспринято как нарушение конституционных норм. Однако все эти замечание не были услышаны. Работа над поправками проходила в такой спешке, что даже поддержавшие нововведение депутаты прямо говорили о том, что законопроект "сыроват и нуждается в доработке", что не помешало Госдуме поддержать его с весьма убедительным счетом: "за" - 311 голосов, "против" - 90.

Между тем при спокойном ознакомлении с поправками становится понятно, что они, как и многие другие результаты законотворческой деятельности Госдумы, является плодом отраслевого лоббизма, помноженного на юридическую безграмотность или безответственность. Судя по всему, разработчики поправок хотели создать закон, позволяющий преследовать по соответствующим статьям всех тех, кто возбуждает не только национальную, расовую и религиозную ненависть, но и ненависть к другим социальным группам, например, к мигрантам, но в результате получился лингвистический по сути закон, фактически запрещающий любые словесные обобщения.

Так, в новой версии закона преступлением становится даже употребление таких расхожих выражений, как "коррумпированные чиновники", "вороватые бизнесмены", "обнаглевшие гаишники", "зажравшиеся богачи" и прочих. Связано это с тем, что в УК нет точного определения понятия "социальная группа", а законодатели не обратили на эту недоработку внимания. При этом в судебной практике отмечены случаи произвольного толкования данного определения - например, были случаи признания "социальной группой" одного из республиканских правительств и даже российской армии в целом.

Аналогичным образом разработчики законопроекта хотели создать инструмент для возбуждения дел против тех, кто занимается сливом компромата, а получили все тот же неоднократно осмеянный советский оксюморон "заведомой ложности". Ведь даже просто "ложность" какого-либо утверждения должна быть доказана, хотя бы методом от противного. Если же речь идет об обвинениях, выдвинутых в адрес лиц, занимающих государственную должность, доказывать следует правомерность этих обвинений, и, если это не сделано, информация признается ложной. Однако тому, кто всерьез возьмется доказать, что в речь в данном случае идет о "заведомой ложности", а не об искреннем заблуждении, можно только посочувствовать.

Еще одна затея касалась попытки воспрепятствовать распространению рекламы экстремистских организаций в СМИ. В результате в законопроекте появилось слово "подстрекательство", навевающее воспоминания о репрессиях 1930-х годов, и требование при всяком упоминании подобных организаций добавлять, что они признаны экстремистскими. Но в еще более сложном положении оказались исследователи, занимающиеся анализом истоков и причин экстремизма. Такая деятельность рассматривается законом как "оправдание экстремизма", а лица, замеченные в подобных занятиях, имеют реальный шанс получить срок.

Можно допустить, что разработчики поправок хотели всего лишь положить конец потокам бессмысленных словоизвержений, превращающих всякую публичную дискуссию в обмен оскорблениями, и несколько дисциплинировать нашу бытовую речь, столь далекую от какого-либо налета политкорректности. Однако в результате получился реестр нарушений, включающий в себя практически любую критику представителей власти.

Не исключено, что эти драконовские меры были задуманы для того, чтобы быстро и бесповоротно цивилизовать российский народ и сделать его законопослушным. Однако в результате Россия получила некое подобие печально известного "Кровавого кодекса", действовавшего в Англии до середины XIX века. Разумеется, ни о какой полной аналогии речи быть не может, хотя бы потому что в России объявлен мораторий на смертную казнь. Речь идет всего лишь о логике, которой руководствуются российские законодатели, об их готовности произвольным образом расширять список наказуемых деяний. В Англии таким образом "выжигали" скверну воровства и прививали уважение к частной собственности, в России – прививают политкорректность и страх перед чиновниками. В Англии XVI века виселицей карались более 150 типов правонарушений, а к началу XIX века - уже более 220. Столь внушительное, почти в полтора раза, расширение реестра произошло, главным образом, за счет мелких краж, а также таких злонамеренных деяний, как потрава посевов и прочее. Но если британский парламент трудился над расширенным списком в течение нескольких веков, то российская Госдума управилась за несколько лет. И если английское законодательство, столь эффективно защищавшее права собственников, было плодом трудов парламента, который избирали представители высших слоев, в России систему защиты элит от народа строит избранная этим самым народом Госдума.

Между тем сами элиты сегодня тоже уже не могут рассчитывать на безнаказанность. Александр Бастрыкин, назначенный главой Следственного комитета всего за две недели до принятия скандальных поправок по экстремизму, наделен правом инициировать расследование деятельности госчиновников и политиков вплоть до самого высокого уровня, в том числе и представителей депутатского корпуса, а также бывших глав российского государства. И, судя по его первым заявлениям, он собирается в полной мере использовать свои полномочия.

Впрочем, ни для кого не секрет, что строгость российских законов всегда компенсировалась необязательностью их исполнения. И потому пенсионеры, привыкшие на чем свет стоит поносить чиновников, могут пока не волноваться - ими, как заявил один из депутатов, никто заниматься не будет. С другой стороны, мало кто сомневается в том, что если уж захотят кого посадить, то статья всегда найдется, и для этого совершенно не обязательно ужесточать законодательство.

Одновременно не стоит исключать и того, что процесс утверждения "экстремистских поправок" в Совете Федерации обернется очередным скандалом, аналогичным сюжету вокруг закона о Знамени Победы. И все будут довольны: сначала "Единая Россия" отпиарилась на борьбе с экстремизмом, а потом очередь дойдет до КПРФ и "Справедливой России", которые всегда готовы встать на защиту народа.