Театральные чудеса оптом

ФОТО: chekhovfest.ru

На Международном театральном Чеховском фестивале показали одну из последних работ французского режиссера Филиппа Жанти - в прошлом кукольника, еще раньше графика, а теперь заядлого театрального психоаналитика. Его спектакли, сотканные, по его собственным словам, из сновидений и всего того, что остается, если реальность вынести за скобки, в России уже бывали. И нынешний, "Край земли", ожидали с нетерпением: Жанти и его постоянная соавтор Мэри Андервуд никогда не ограничиваются созданием на сцене театрального чуда. В течение отведенного времени, в данном случае полутора часов, театральные чудеса они выдают оптом.

Уже в первые две минуты становится понятно, что внятного сюжета, связывающего отдельные сцены-картины, нет и не предвидится. Вместо него взят универсальный мотив путешествия. Главные герои, которых играют в очередь несколько актеров-танцоров, Мужчина (в длинном пальто и с чемоданом) и Женщина (в красном платье), весь спектакль пытаются куда-то прийти, прибежать или приехать. Вероятно, на край земли. Но еще более вероятно - на встречу друг с другом. И каждый раз случается нечто, от чего можно забыть не только о встрече, но и о любви. Правда, персонажи почему-то помнят, упрямо продолжая свое движение, на глазах становящееся все более безнадежным. Стены непринужденно ездят в стороны и вверх-вниз, в любые удобные моменты разделяя влюбленных. Взбесившиеся указатели дороги (листы бумаги со стрелками прикреплены к лицам актеров) игриво запутывают Его, ежесекундно меняя направление. Гигантское насекомое (кукла управляется самой "жертвой") неприветливо пытается вступить с Нею в контакт и даже изображает подобие танца победителя. У огромной куклы-девочки, символической дочери влюбленных, вместо ног вырастают лезвия ножниц, а у куклы-мальчика на месте мужского достоинства обнаруживается змея. Во время поцелуя с легкостью отрывается лицо от скрывавшихся за щеками ягодиц. Из игрушечного домика лентой вываливается дорога, которую в порыве ярости Женщина комкает и бросает в лицо Мужчине... Наконец, в финале целлофановые облака поглощают все живое и исчезают сами.

Но наиболее сильное впечатление оставляют не виртуозно сочиненные сцены, каждая следующая из которых причудливее предыдущей. Впечатляет естественность - с нею разворачивается все происходящее на сцене. Она отлично дополняется полным отсутствием удивления у персонажей. В этом спектакле никто ничему не удивляется, как будто бы синяя ладонь с шевелящимися пальцами, каждый из которых размером с небольшого крокодила, - самый обычный элемент окружающего пейзажа.

Впрочем, пейзаж, в котором подобные штуковины - нечто само собой разумеющееся, существует. Для этого достаточно вспомнить картины Сальвадора Дали или Рене Магритта, авторы которых на досуге зачитывались трудами Фрейда. Дорога, уходящая за горизонт, недалеко от которого копошатся неопознанные объекты, а иногда даже субъекты, для них обычное дело. Точно такая же расстановка сил лежит и в основе "Края земли". Собственно, вся загвоздка заключается в этом копошении неопознанного. Сюрреализм, а Жанти без кокетства относит себя к этому не слишком современному художественному направлению, оперирует не знакомыми образами, а состояниями сознания или сновидениями. Короче говоря, тем, что обыденное сознание привыкло не замечать, а то и бояться. Тем, что оказывается на свободе, стоит только получше заглянуть в собственное, а лучше и чужое, бессознательное.

Ни одну из выдумок в спектакле Жанти предсказать невозможно, но, несмотря на это, зачастую они кажутся очень знакомыми, если не цитатами. Правда, цитировать Жанти некого: прямых предшественников его сюрреалистического театра действительно не было. Филипп Жанти не ставит под сомнения открытия психоанализа, лежащие в основе сюрреализма. Кажущиеся знакомыми образы этого волшебного театрального режиссера, конечно, оригинальны, но они имеют известный источник. Вряд ли источник находится прямо в снах, как утверждает сам автор. Сюрреализм приватизировал сны, точно так же как чуть раньше психоанализ приватизировал бессознательное, а заодно и сознание. Жанти опирается на узнаваемый канон сюрреалистической выразительности, который он заимствует без купюр и лишних вопросов. Поэтому сцены из его спектакля гораздо больше похожи на иллюстрации из учебника психоанализа, чем на сны. Тем более что последние без ссылок на Фрейда стало уже почти невозможным описать. Разве что ждать, пока они приснятся.