Чеховские мотивы

Антон Павлович понимал многое из того, что важно современному читателю. Например, что трагедия всей жизни - это не повод для жалости к себе. Что краткость повествования - это когда каждая фраза движет сюжет и развивает душевную коллизию. Что все ружья в пьесе обязаны выстрелить, а все узлы - завязаться (или развязаться), доказывая тем самым, что жизнь не бессмысленна и что литература ей не равноценна. И потому сюжет - головоломка, а жизнь - трагедия, но в литературе интересно не это.

Памук О. Новая жизнь: Роман / Пер. с тур. А. Аврутиной. – СПб.: Амфора, 2007

В этой книге нобелевского лауреата, как и в предыдущих, все утонченно взаимосвязано со всем. Но в данном случае эти перекрестные связи предстают как предмет специальной медитации. Протагонистом становится студент архитектурного института Осман, которому в руки попадает книга под названием "Новая жизнь". Она рассказывает о невероятно прекрасном мире, где можно встретить Ангела, и буквально сводит с ума всех, кто осмелился ее прочесть. Осман влюбляется в девушку по имени Джанан и отправляется вместе с ней в бесконечное путешествие на автобусах, на поиски ее возлюбленного Мехмеда, новой жизни и любви.

Ангел и новая жизнь неожиданно оказываются связаны с автокатастрофой и смертью, с губительным дыханием Запада, уничтожающим турецкую вековую традицию, а также с глубочайшим внутренним покоем, поиск которого столь затруднителен, и, конечно же, с литературой. Любовь к Джанан парадоксальным образом соединяется с запретом на книгу и гонениями на ее читателей, организованными отцом Мехмеда, а также со смирением, пониманием и Ангелом, но уже не в качестве сияющих целей, а в качестве простых, обретенных в страданиях истин.

Сюжет, столь простой поначалу, внезапно и неумолимо превращается в головоломку, в которой участвуют карамельки "Новая жизнь" с ангелом на обертке, пистолет "вальтер" и часы "Серкисов", "Новая жизнь" Данте и дядя Рыфкы, ксерокопии ангелов с репродукций западных картин, а также убийства и исчезновения героев, шпионство и заговоры. Выдуманный мир литературы и жизнь переплетаются почти неразличимо, и в то же время они не могут пересечься ни в одной точке. Собственно, мораль Памука ровно такова же, как и у автора "Страданий молодого Вертера", которые упоминаются в тексте в качества ключа. Но вот еще Чехов...

"Я расстраиваюсь из-за читателей, которые с чеховской чувствительностью пытаются найти некое эстетическое значение своей прошедшей впустую жизни и, постоянно бахвалясь ничтожеством этой жизни, испытывают чувство красоты и величия; я терпеть не могу писателей, которые со знанием дела превращают в собственный успех потребность этих читателей в утешении. Читатель, именно поэтому поверь не в меня и не в боль и жестокость рассказанной мной истории; но поверь в то, что мир безжалостен!" Так говорит Осман, главный герой и рассказчик, расследуя причины собственного жизненного поражения.

---

Пиньоль А.С. Пандора в Конго / Пер. с каталонск. Н. Авровой Раабен. – М.: Мир книги, 2007

Каталонский писатель Альберт Санчес Пиньоль известен российскому читателю по роману "В пьянящей тишине", вышедшему на русском языке в прошлом году. Впервые опубликованный в 2002 г., этот бестселлер был переведен на 32 языка и более 100 недель находился в TOP-10 самых популярных книг Европы. Он стал первым романом трилогии, которая, по замыслу автора, воплотит существенные черты трех стихий. "Пандора в Конго" - второй роман трилогии, посвященный стихии земли.

Пиньоль, не стесняясь, с первых же страниц погружает читателя в беспросветную путаницу фабулы и держит в напряжении до конца. Рассказчик Томми Томсон, юный литературный негр, внезапно узнает о смерти своего заказчика, тоже негра, пишущего для некоего доктора Флага. Оказывается, что у заказчика есть свой заказчик, а у того – свой, и нет никакой возможности добраться до самого Флага, и в цепочке негров наш герой - единственный, кто пишет. Его первый роман "Пандора в Конго" имел успех, впрочем, как и все повестушки доктора Флага, написанные Томсоном. Заметьте, эта ситуация почти не играет роли в сюжете, являясь формальным зачином, но имеет огромное значение для расшифровки смысла всего романа в целом.

Итак, Томсону поручено написать книгу по рассказу Маркуса Гарвея, обвиняемого в убийстве двух английских аристократов, искавших золото в Конго. Рассказ этот оказывается душещипательной историей о любви Маркуса и подземной принцессы Амгам и о войне англичан с тектонами, вышедшими из-под земли инородцами, в которой фигурируют невероятное благородство и непростительная подлость. Пока Томсон пишет, случается Первая мировая, в которой он немного участвует, и еще в промежутках между главами о Конго он рассказывает об обитателях пансиона миссис Пинкертон, людях смешных и обыкновенных. Одним словом, в отличие от философичного и по-восточному рафинированного Памука, Пиньоль сталкивает реальность и выдумку лоб в лоб – тррах-тарарах!

И получает ожидаемо впечатляющий результат. В качестве какового выступает, например, яркая как молния догадка о том, что истинно только то, что выдумано: придуманная Амгам будет куда реальнее негодяя Маркуса, вывернувшегося из лап правосудия. И еще вдруг понимаешь, чем привлекают лживые повестушки pocket-book: их реальность гораздо реальнее житейской нудятины - в чем, разумеется, ни один здравомыслящий гражданин никогда не признается. Кстати, кое-как нарисованная доморощенным веб-дизайнером глубина Лукьяненко из его давнего "Лабиринта отражений", насыщаемая достоверными деталями и оживляемая волею подсознания, относится к явлениям того же порядка. Одним словом, в цепочке литературных негров ты, читатель, самый последний, то есть именно тот, кто пишет или оживляет чужие сценарии.

А теперь, опять же, Чехов... Само собой, завязаны все узлы: сюжет рассказа Маркуса позаимствован из повестушки "Пандора в Конго", написанной Томсоном в самом начале по сценарию Флага. Об этом внимательный читатель догадается быстро, но вот в чем фокус: следует быть невнимательным! В том-то и радость, чтоб не видеть многочисленных - и не случайных - неувязок! В том-то и удача, чтоб веровать слепо и наивно! В том-то и задача чеховской продуманности и отточенности формы - чтоб заставить верить, а значит, искренне и подлинно переживать!