Мир против черной икры

Когда Вернадский фантазировал о ноосфере, ему не приходило в голову, что ноосфера может быть катастрофична. Великий ученый-утопист выставил около десятка условий, при которых ноосфера начнет функционировать, и большинство из них к настоящему времени полностью или частично выполнены. Техногенная цивилизация стала явлением интернациональным. Ноосфера функционирует. Разум побеждает. Природа и общество склонили головы – и терпят апокалиптические последствия его глобального господства.

Сэффрон И. Икра: светлое прошлое и темное будущее великого деликатеса / Пер. с англ. М. Сухановой. – М.: КоЛибри, 2006.

Вероятно, эта книга задумывалась как гимн прекрасному дару природы – "яркому пятну в мозаике русской культуры". Но превратилась в плач по утраченному прошлому, когда осетр чувствовал себя привольно, а его икру ел всякий, кто хотел.

Интересно, что поначалу икра была кушаньем для бедных. Ее употребляли крестьяне, не склонные выбрасывать ничего условно-съедобного, а также монахи, вынужденные чем-то питаться во время длительных постов (по правилам православной обрядности около 200 дней в году – постные). В Европе икрой брезговали, считая ее кормом для свиней. Хотя в европейских реках, так же как и в российских, водились осетры.

На Руси же икру любили чем дальше, тем больше. Когда в 1556 г. Иван Грозный захватил прикаспийские степи, он потребовал от монголов определенной доли годового вылова осетров, причем рыба должна была доставляться к царскому двору свежей – с хранением и перевозкой икры тогда были большие проблемы. После восстания Степана Разина многие казаки покупали снисхождение суда за бочонок осетровой икры. Начиная с царствования Алексея Михайловича добыча осетров и торговля черной икрой стала делом государственным. И так продолжалось вплоть до развала СССР: учет и контроль в икорной промышленности сопоставим по своей строгости разве что с военной отраслью, ибо к тому моменту европейцы уже распробовали вкус caviar и готовы были платить за деликатес в твердой валюте.

Инга Сэффрон, не один год прожившая в России, подробно описывает развал советского икорного порядка и ужасы эры браконьеров. Цифры и факты впечатляют, хотя после десятка уточняющих и исправляющих примечаний переводчика, члена государственной комиссии по определению допустимого вылова осетровых, это впечатление несколько блекнет. Однако в главном автор и переводчик-оппонент полностью солидарны: браконьерство очень скоро прекратится само собой, так как ловить будет нечего. Самка осетра может произвести потомство примерно в том же возрасте, что и человек, то есть в 20 лет. Но дожить до этого срока ей почти не удается, благодаря стараниям как браконьеров, так и тех, кто ловит рыбу по государственной лицензии. Последние – честные предприниматели – не могут выловить даже разрешенного количества, поэтому многие из них начинают ловить не в реках, а в море, при этом тяжелые сети безжалостно бороздят каспийское дно и уничтожают фауну, которой питаются осетры. Одним словом, популяции осетров неумолимо уменьшаются.

Автор не жалеет времени и слов на описание золотого века икры, главной темой которого являются душераздирающие истории главных фирм-поставщиков. Не менее интересна картина исчезновения бизнеса и разорения векового семейного дела (фирма "Дикман и Хансен"). Причиной развала икорного бизнеса явился, как ни странно, распад Советского Союза: в Америку и Европу хлынул поток черной икры сомнительного качества от браконьеров, которую тем не менее охотно покупали. Икра не перестала быть предметом роскоши – она превратилась в доступную роскошь: ее стало возможно купить в супермаркете или заказать по Интернету!

Однако золотой век закончился. Разбогатевший средний класс, в неутолимой жажде приобщиться к сияющему миру миллионеров, за какие-нибудь пятьдесят лет выел мировые запасы икры, уничтожив популяции осетров по всему миру. Европейские осетры съедены подчистую, вылов американских запрещен, и только в Иране кое-что еще осталось, исключительно благодаря тому, что икра считается у мусульман запрещенной пищей. Но не запрещенным товаром – Иран охотно ее продает.

Русская икра традиционно считается самой лучшей, но что ныне выдается за русскую икру? Книга предоставляет подробный и поучительный список злоупотреблений и попыток борьбы с ними, возглавляемых международной организацией СИТЕС. Попытки остаются безуспешными, и не только благодаря изворотливости икорной мафии, но и в немалой степени из-за бюрократии внутри самой СИТЕС; в этом смысле особенно показательна история разработки специальных тестов для определения качества и происхождения икры.

Облеченная всевозможными полномочиями организация не в состоянии спасти царь-рыбу. Спасение волжских осетров возможно только в том случае, если их вылов запретить совсем, искоренить браконьерство, и при этом щедро профинансировать разведение в условиях ферм. А еще лучше – снести плотину Волгоградской ГРЭС, которая не дает осетру добраться до своих нерестилищ. Тогда, возможно, удастся сохранить и белугу, чья икра самая дорогая и вкусная – ведь все места ее нереста находятся выше плотины. Похоже, однако, что никто в России в такой вариант развития событий не верит.