Тайная миссия советской мультипликации

Советская мультипликация – порождение 1930-х гг. прошлого столетия – не всегда была утонченно-авторской, знакомой нам по Юрию Норштейну или Гарри Бардину. С момента основания студии "Союзмультфильм" (ей в этом году как раз исполнилось 70 лет) на творческий коллектив была возложена задача невиданного масштаба. Речь шла о том, чтобы с помощью недавно изобретенных и хорошо разработанных Уолтом Диснеем изобразительных средств воспитать нового советского человека. Мультипликация была лишь одним из инструментов, предназначенных решить эту задачу. По большому счету, все силы государства, помимо занятых подготовкой к надвигающейся мировой войне, расходовались именно на формирование новой, совершенной личности.

Недостаточность экономических и административных усилий для выведения новой породы советских людей – бескорыстных, смелых и веселых – была хорошо осознана еще Лениным. Поэтому, начиная с конца 1920-х гг., все доступные государству средства массовой агитации и пропаганды начали складываться в стройную систему. Эта система совершенно не предусматривала свободы творчества, но зато великолепно управлялась. Мультипликации, по тем временам крайне дорогому продукту высочайших технологий, было предназначено "закрыть" важнейший участок работы – идеологическую обработку детей от 5 до 15 лет. И до поры до времени, точнее, до хрущевской "оттепели", советская мультипликация была действительно великолепным идеологическим инструментом, красивым и функциональным.

"Цветик-семицветик" - пожалуй, самый популярный из мультфильмов того времени. Это 1948 год, Москва только что отметила свой юбилей. Именно Москва, на правах образцового коммунистического города, и стала подходящим фоном для катаевской сказки про девочку Женю. Город залит солнцем (мощный заряд положительной энергии), окрашен в теплые цвета, построены все здания, которые предполагались в городе по Генплану 1935 г. (многие в реальности так и не были построены). Ходить по городу совершенно не страшно и даже не грязно. Чтобы все изобразительные средства картины били "в одну точку", сценарист Михаил Вольпин модифицировал сюжет довоенной сказки Валентина Катаева. Если в книге девочка Женя, израсходовав шесть из семи волшебных лепестков впустую и потратив седьмой на исцеление хромого мальчика, просто наслаждается игрой с ним в салочки, то в мультфильме имеется еще одна, заключительная сцена.

Женя и Витя, забегавшись наперегонки, опять потерялись и вновь попали к бабушке-волшебнице, которая вырастила для них… новый цветик-семицветик. И счастливые дети, взявшись за руки, шагают с волшебным цветком навстречу солнцу – этот кадр, фоном которому служит панорама Кремля со стороны Воробьевых гор, достоин считаться образцом визуального оптимизма. Эта картинка долго, почти с минуту, держится на экране, входя в сознание зрителя: дети, солнце, Кремль, радуга, цветок работают на одну и ту же задачу - создают потрясающий по силе образ счастливого будущего.

"Цветик-семицветик" - образец только одного из жанров "сталинской мультипликации", который можно охарактеризовать как "установка на счастье". Для достижения же реального счастья, понятно, нужно хорошо работать. Поэтому огромное количество послевоенных мультфильмов посвящены разъяснению вопроса, как надо правильно работать. Говоря по-современному, в будущих советских людей закладывалась мощнейшая мотивация к работе.

Сюжетные и изобразительные средства использовались традиционные, и притом высочайшего качества. Так, многие картины этого жанра рисовал Владимир Сутеев. Небольшой мультфильм "Веселый огород" (1947) своим сюжетом восходит к почтенной традиции античных земледельческих трактатов. Действительно, перед зрителями (среди которых уже тогда было много горожан) проходит полный годовой цикл огородных работ, вкратце упоминаются все естественные враги и напасти, препятствующие земледельцу. Таким образом, посмотрев веселый и заводной мультик, советский ребенок уже не тушевался, когда по радио говорили о "центнерах с гектара" и тому подобных вещах.

Не забывали и о промышленности. Здесь ребенку предлагался такой шедевр, как 20-минутные "Приключения в стране великанов", не имеющие ничего общего с произведениями Свифта. Здесь главные герои – волшебные мальчик и девочка – путешествуют по всей необъятной "стране великанов" - разумеется, Советскому Союзу, населенному исполинами духа. Могучие домны, угольные шахты, великие стройки, железные дороги и ГЭС – весь этот впечатляющий калейдоскоп прокручивается на экране с умопомрачительной скоростью. А в самом конце фильма звучит мораль: темп музыки и видеоряд замедляется, и персонаж-резонер, старый рабочий, произносит чеканные слова: "…Чтоб никто, никто на свете, на большое счастье наше покушаться не мечтал – нужен уголь и металл!" Для 1947 года вполне основательное доказательство, ведь войну помнили все.

Более тонкие установки – на развитие отдельных черт характера и подавление других – также были вполне эффективно охвачены мультфильмами. Скажем, упорство и настойчивость, позволяющие добиться хороших результатов вне зависимости от наличия таланта, превосходно развивались с помощью массовой физкультурной работы, в мультипликации это также иллюстрировалось спортивными лентами. "Чемпион" (1948) – великолепный комический мультфильм о почивающем на лаврах лыжном гении Сером Волке и настойчивом щенке, сумевшем победить самонадеянного чемпиона. Динамизм, не уступающий диснеевским лентам того же времени, сочетается с отсутствующей в американской анимационной традиции дидактичностью. В качестве бонуса сегодняшним зрителям в этом мультфильме сохранился голос знаменитого спортивного комментатора той поры Вадима Синявского.

Особой темой было развитие в советских детях патриотизма. В военные и послевоенные годы эта тема, безусловно, вышла на первый план. Множество мультфильмов были посвящены конструированию образа Родины, причем за основу после войны брался традиционный, знакомый по русской классике образ "страны березового ситца", а эффектным дополнением к нему служили великие стройки пятилеток.

Неплохим образцом патриотического мультфильма является "Весенняя сказка" - лирическое повествование о возвращении на Родину из Африки стаи диких гусей. За время их отсутствия знакомые места изменились настолько, что гуси не узнали России. Смоделировав по ходу дела ситуацию, когда коллектив сомневается в своем вожаке и отвергает его, и предложив ее решение (вожак в конечном итоге оказывается прав, а неправы те, кто от него отвернулся), авторы мультфильма проговаривают важные фразы. "Эх ты, Пеликан, умная птица, а не знаешь, что хоть и тепло у вас, а все же наша русская сторонка намного вашей превосходней!" - с расстановкой говорит гусь-вожак, собираясь в родные края. Подобная риторика сейчас может показаться смешной, но в те времена именно такие фразы доходили до людей по всем имеющимся каналам информации, от плакатов на улицах до песни "Не нужен мне берег турецкий…"

Что же до "отдельных мелких недостатков", то и на них у мультипликаторов находилась управа. Сейчас советские сатирические мультфильмы послевоенного времени представляют замечательный фактологический материал для историка. На каждую из многочисленных тогдашних кампаний (борьба с джазом, "дело врачей" - только самые яркие примеры) моментально создавался яркий мультфильм, обычно по сценарию Сергея Михалкова.

Скажем, когда из всех идеологических орудий был дан залп по "белому Армстронгу" Эдди Рознеру, мультипликаторы откликнулись на это лентой "Чужой голос" (1949). В этом мультфильме джаз исполняет недалекая сорока – поклонница всего иностранного. Однако "новая музыка" не нравится остальным птицам, и сороку с позором изгоняют, а лавры певца возвращаются к скромнице-соловью. Кстати, пение сороки изображает изощренная партия тенор-саксофона, интересно было бы посмотреть в глаза музыканта, который пошел на это небольшое предательство.

Воспитание нового человека или тотальная промывка мозгов? Хорошо или плохо? Однозначного ответа на этот вопрос, очевидно, не существует. Единственное, что достоверно доказано историей советской мультипликации сталинского времени, – это принципиальная возможность совмещать качество продукта с идеологической ангажированностью. Какова же была отдача от советской мультипликации и других инструментов социального проектирования, запущенных в СССР в сталинские годы, мы уже никогда не узнаем. Резкий поворот "генеральной линии" в конце пятидесятых свел результаты эксперимента на нет.