Бойня в Ингушетии – плод "успехов в борьбе с террором"

В нашей стране нет, как в Соединенных Штатах, оранжевого уровня опасности террористической угрозы. И желтого тоже нет. И вообще никакого нет. Хотя террористические угрозы в отношении России столь же реальны, как и угрозы бен Ладена в отношении США, мы позволяем себе скомандовать "В ружье!" лишь тогда, когда уже слишком поздно. Почти полсотни погибших сотрудников правоохранительных органов Ингушетии и неизвестное число гражданских лиц, ставших жертвами вчерашней бойни в Назрани, Карабулаке и Слепцовской, наглядно показывают как далеко ушли мы в эффективности противодействия террору. На двенадцатом году борьбы с вооруженными экстремистами в неравной схватке с бандой террористов пришедших из неспокойной Чечни и, напротив, спокойной Северной Осетии, гибнут и.о. главы МВД Республики Ингушетия, прокуроры Назрани, следователи по особо важным делам – гибнут в регионе, априори считающемся взрывоопасным, а потому обязанным находиться под пристальным вниманием спецслужб.

Куда там... Есть слова-паразиты, а есть комментарии-паразиты – это когда заранее знаешь, чем засорят эфир и печатные полосы политики федерального уровня. Реакция на вчерашние события была рутинной, если не сказать равнодушной. Привычный набор гневных филиппик в адрес международного терроризма и его приспешников – и ни слова об ответственности спецслужб, в который раз разменявших свой непрофессионализм на бесценные жизни людей. Это дело наемников, неслось со всех сторон, кто еще мог так цинично "отпраздновать" годовщину нападения фашистской Германии на нашу страну! Потом, правда, выяснилось, что нападавшие были по большей своей части не арабы и даже не чеченцы – ингуши, действовавшие под руководством некоего Евлоева, одного из "полевых командиров" Басаева. Последующие реляции озадачивали еще больше. "Нападение боевиков стало следствием работы силовых структур", – как всегда коряво высказался спикер Госдумы Борис Грызлов. Не надо думать, что бывший глава МВД ругает своих бывших коллег за халатность, проявленную в деле предотвращения вчерашней трагедии. Наоборот: должностных лиц Ингушетии убивали за их эффективную работу. Ранее Грызлов похожим образом откликнулся на смерть Кадырова – мол, взорвали, потому что сильный был. Это теперь такой убийственный аргумент: всплеск терроризма есть прямое следствие успешного ему противодействия. Чем больше взрывают и убивают, тем успешнее, значит, противодействуешь. В этом смысле нам уже явно есть чем гордиться.

У нас не прекращаются споры относительно того, в какой фазе "урегулирования" находится сегодня "чеченский вопрос". Многое говорит за то, что российская власть никогда прежде не была так близка к замирению Чечни, как сегодня. Это правда, но ее не стоит и переоценивать. Пограничное состояние может сохраняться годами, и любой провал со стороны властей способен уничтожить то, чего с величайшим напряжением сил удалось достигнуть. Говорят, напавшие на Ингушетию бандиты оправдывались тем, что их родственников без суда и следствия похищали местные федералы из числа сотрудников правоохранительных органов. За что боевики-ингуши без жалости и убивали своих же ингушей – милиционеров, оперов, прокуроров. Зная все, что пережил российский Кавказ за последние 10 лет, немногие станут сгоряча опровергать эти обвинения. В зоне конфликта беззаконие становится законом для всех воюющих сторон – этого не смогли избежать даже самые "демократические" на свете военные из армии США. Беззаконие инспирирует противодействие, и если у Басаева все никак не заканчиваются боевики, то объяснять это одной лишь денежной помощью "Аль-Каэды" наивно. Но если оставить в стороне скользкую в наше ура-патриотическое время тему адекватности применения силы российскими военными на Северном Кавказе, существует убедительное доказательство неправоты тех, кто уверяет в повальном примирении мятежной Чеченской Республики и радикальных элементов соседней с ней регионов с российскими властями. Аргумент банален, но о этого не менее показателен: пребывание на свободе и, судя по всему в безопасности, Басаева и Масхадова. Во все времена руководителей восстаний и мятежей если не убивали в бою, то выдавали свои – и именно тогда, когда желание добиться мира становилось нестерпимым и повсеместным. Басаева и Масхадова никто не выдает: видимо, считают, что дело небезнадежное. Эти люди не конченые фанатики, как полагают иные – у "полевых командиров" есть основания так думать. Боевики нападают, "просачиваются", несут тяжелые потери, не говоря уже о сдавшихся и перешедших на сторону российских властей. Но их по-прежнему сотни, если не тысячи: вслед за известиями о нападении на Ингушетию внутри самой Чечни стали лихорадочно готовиться к нападениям на Аргун, Грозный и Гудермес. Ведь все возможно, когда не знаешь откуда, когда и какой беды ждать. Президент Путин на камеру приказал своим силовикам уничтожать боевиков, а тех, кого не уничтожат, – брать в плен, чтобы потом предать суду. Приказ так банален, что его стоило озвучить только для того, чтобы не спрашивать с кого положено: "Как такое могло случиться?" А ведь Путин может, когда это надо, насупившись и не глядя в глаза чиновнику, спросить что-то подобное... Но, видимо, случай с Ингушетией – не тот случай.