Мозги уже не хотят утекать в США

Соединенные Штаты по-прежнему мировой лидер во всем, что касается экономики, однако им начинают наступать на пятки. Основная угроза исходит от двух конкурентов: Европы, располагающей огромным экономическим потенциалом и недавно получившей вливание свежей крови в результате расширения, и Китая, для которого экономический рост стал национальной идеей.

И дело не в том, каковы сейчас показатели ВВП у претендентов на мировое лидерство и какими они могут стать через десять лет. Можно добывать миллионы тонн нефти, можно завалить весь мир рисом или дешевой бытовой техникой, но при этом оставаться "второсортной" страной. Экономическим лидером в современном мире является тот, кто располагает самыми передовыми технологиями, умеет их использовать и контролирует их распространение. Это лидерство, в конечном итоге, определяется тем, насколько серьезно государство относится к науке и образованию, как много сил и средств вкладывает в это дело. Так вот, уже и на поприще науки Соединенным Штатам бросают вызов.

Точнее говоря, сама Америка начинает сдавать свои позиции научного лидера. Национальный научный фонд США недавно обнародовал данные, свидетельствующие о тревожных тенденциях. Например, годовое количество публикаций американских авторов в научных журналах практически не увеличивалось с 1992 года. "Утверждать, что американская наука терпит бедствие, значило бы сильно упрощать картину, – успокаивает Филипп Кэмпбелл, главный редактор журнала Nature. – При детальном рассмотрении индикаторов качества публикаций мы видим, что американцы пока заметно доминируют". Но отсутствие прогресса – это начало деградации. Кроме того, сокращается доля США в количестве патентов, регистрируемых в мире.

Однако самое тревожное, пожалуй, то, что в американской науке возникают кадровые проблемы: пропадает интерес к США со стороны иностранных ученых, которые традиционно обеспечивают высокий динамизм развития американской науки. Теперь Европа и Азия, вкладывают большие деньги в собственную науку и уже способны создать своим ученым неплохую материальную базу, так что те все чаще задумываются: а стоит ли уезжать за океан? К тому же Штаты сильно навредили себе в антитеррористической панике: административные барьеры, воздвигнутые на границе, останавливают многих ученых мужей – некоторым банально отказывают в визе, других заставляют отчитываться в своих научных достижениях, что, конечно, унизительно для них. В результате, к примеру, в Гарварде количество заявок на получение виз от китайских студентов сократилось на 40%. По стране в целом количество заявок на визы с 2001 г. сократилось на 20%.

Собственных научных кадров в Америке тоже стало маловато. Если в 1975 г. страна занимала третье место в мире по проценту студентов, получающих дипломы по научным специальностям, то теперь скатилась аж на 17-е место. "Исторически молодые американцы всегда больше тяготели к сфере права или экономике, чем к науке", – оправдывает их вышеупомянутый Филипп Кэмпбелл.

Итак, Америку в науке подпирают и Европа, и Азия. По данным Евростата, затраты ЕС на научно-технические исследования в 2000 г. составляли 1,95% от ВВП, а в 2002 г. – 1,99%. Но этот рост был признан недостаточным, особенно с учетом того, что США за тот же период увеличили затраты на науку с 2,72% до 2,8% ВВП. Поэтому в ЕС была принята амбициозная цель: к 2010 г. добиться от стран-членов того, чтобы они тратили на науку более 3% своего ВВП. Пока этому критерию удовлетворяют только Швеция (4,27% ВВП) и Финляндия (3,49%). Германия тратит на науку 2,49% ВВП, Дания – 2,4%, Франция – 2,2%, Великобритания – 1,8%. Остальные не могут себе позволить и этого. Среди государств-новичков Евросоюза лидерами по науке являются Словения (1,52% ВВП) и Чехия (1,33%), в абсолютных цифрах лидирует Польша (1,3 млрд евро).

Впрочем, у Европы на этом поприще есть серьезный конкурент. В конце прошлого года ОЭСР установила, что Китай вышел на третье место в мире по объемам расходов на развитие науки. На втором, кстати сказать, Япония, но она не в счет: для лидерства ей не хватает ни масштабов, ни ресурсов, ни амбиций. Китаю же всего этого не занимать – особенно людских ресурсов и экономической пассионарности. А если подвести под эти задатки хорошую научную и инженерную базу, то из нынешнего колосса на глиняных ногах краткосрочных кредитов получится настоящий экономический Дракон – точь-в-точь такой, каким уже сейчас пугают мир оппоненты Поднебесной.

По количеству работающих в стране ученых, по оценкам ОЭСР, Китай уже вышел на второе место (743 тыс. человек) после США (1 млн 300 тысяч). Третье место пока у Японии (648 тыс.), а четвертое у России (505 тысяч). И в целом тенденция такова, что не только Китай, но и все страны, не относящиеся к развитым, вкладывают все больше и больше в знания и технологии. Сейчас их совокупная доля в мировых затратах на науку приближается к 1/5. Тем самым они стремятся приобщиться к "кругу избранных", получающих львиную долю благ современной высокотехнологичной экономики. Поэтому самый быстрый рост расходов на научные разработки наблюдается в странах, не входящих ни в "семерку", ни в ОЭСР (куда, напомним, входят 30 наиболее развитых стран).

Однако одной наукой сыт не будешь: нужно как-то использовать ее достижения. Можно, конечно, экспортировать высокие технологии – и, кстати, здесь "развивающиеся" весьма преуспели: в последние годы их доля на рынке возросла с 20 до 25%. Но еще лучше – достижения науки внедрять. Для этого нужны посредники между ученым и производителем – инженеры. А на инженерном поприще успехи менее развитых стран пока не столь внушительны. По-прежнему порядка 95% всех ежегодно регистрируемых в мире патентов приходится на долю стран ОЭСР. Из всех прочих стран по количеству патентов на душу населения только Израиль превзошел средний по ОЭСР уровень. Так что по эффективности экономики "развивающиеся" продолжают сильно отставать: исследования показывают, что наиболее устойчивый рост производительности труда и эффективности использования капитала имеет место у потомков англосаксов: в США, Австралии, Канаде и Ирландии, а также в Финляндии.

А что Россия? Она тоже спохватилась о своей науке. В начале года с подачи президента эта тема, что называется, пошла. Однако тогда же было отмечено, что проблемы у нас не столько в нехватке научных идей, сколько в неумении их использовать. Крайне низок инновационный уровень российской экономики: лишь 10% предприятий осваивают передовые технологии и разработки. Доля бюджетных расходов на науку не превышает 0,3% ВВП страны (например, в Израиле эта цифра достигает 4,8%). А из всего числа научных разработок свое практическое применение находит всего 1%, в то время как в развитых странах – порядка 70%. Конечно, это говорит о большей "фундаментальности" нашей науки (тогда как "у них" она почти вся "прикладная"), но все же России нужны Кулибины, которые придумывали бы, как спустить на землю все эти теоретические изыскания. То есть, нужны инженеры. Кстати, развал экономики СССР начался не с заводов и не с науки, а именно с того, что выбыло промежуточное звено: быть инженером стало невыгодно. Вот тогда пути науки и производства разошлись: наука подалась "за бугор", а производство постепенно устаревало и деградировало.

Есть у этой проблемы и еще одна сторона. Фундаментальная наука во всем мире финансируется почти исключительно государством, тогда как на прикладные исследования охотно дают деньги и частные компании (если грамотно решен вопрос о правах на результаты этих исследований). Так, в США доля корпоративных инвестиций в исследовательские работы составляет 75%, в Японии – 98%, Германии – 90%, Франции – 75%, Великобритании – 69%. Непосредственно из бюджета в науку идет совсем немного: в США – 0,4% ВВП, а в Японии – вообще 0,04%. В этом-то вся хитрость! Итак, вывод простой: чтобы разгрузить бюджет, России надо развивать прикладную корпоративную науку.

Но сможет ли Россия сохранить свою фундаментальную науку? Очевидно, ей нужно постараться это сделать, ведь в будущем вполне возможен такой "каприз" глобализации, как союз российской фундаментальной с европейской прикладной наукой, а также с американской инженерией и китайской рабочей силой...