Жили-были дед да баба. А потом – две бабы

Вот написал как-то наш Лев Николаевич Толстой, что все счастливые семьи похожи друг на друга, а каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Прав ли классик насчет счастливых семей – судить по одной только своей не берусь, а что касается несчастных, тут он, как говорится, попал в яблочко. Ибо порой настолько своеобразным бывает семейное несчастье, что только диву даешься.

Вот еще есть у нас поговорка про седину, которая в бороду, и про беса, который непременно в ребро норовит угодить при глобальном поседении. И такой это подлый бес, что моментально среднестатистическую счастливую семью может превратить в оригинальную и очень несчастную. Так и случилось в далекой китайской провинции Сычуань. Пожалуй, если б выдавали премию за самую экстравагантно несчастную семью, ее получила бы одна пожилая пара. Итак, жили-были в провинции Сычуань дед да баба...

...долго жили. Счастливо или нет – про то история умалчивает. Скорее всего, жили в трудах и заботах, любили друг друга (а как же иначе?), ругались-мирились, воспитывали деток, радовались внукам. В общем, как все жили, рис жевали. И прошло так 60 лет семейной жизни. Что потом случилось с дедом, какой бес ему в ребро проник – только вскрытие покажет. Но решил старик... кто догадается на этом месте, тому за суперсообразительность – турпоездка в Сычуань в оба конца.

Нет догадливых. Ну так сообщаем: решил дедок поменять пол. Хирургическим путем. То ли он всю жизнь вынашивал такую идею, да при Мао несподручно как-то ему было реализовывать свои транссексуальные желания, то ли накатило на него только сейчас, сказать не беремся. Но врачи пошли пожилому китайцу навстречу, что не надо – отрезали, что надо – пришили; в общем, получилась вполне пожилая китаянка. Мало того, выправил стар(ик)(уха) – нужное подчеркнуть – себе новый документ, где черным по-китайски написано: "пол женский". Зови меня, говорит жене, "сестра" теперь, вот до чего сбрендил.

И что прикажете делать 80-летней бабке? Дочка ее, тоже женщина немолодая уже, уговаривает мамашу на развод подавать. А та воспитана в революционном духе, ей даже разводиться в таком возрасте – стыдоба одна, не говоря уж о том, чтоб жить в законном браке с другой бабушкой. Но делать нечего, один позор другой перевесил, поплелась Хуан в загс, разводиться. И вроде бы чиновники готовы ей пойти навстречу. Вот только теперь не знают, как быть с внуками. Не хотят бабушки их бросать, уперлись – ни в какую. Хотим принимать участие в их судьбе, и точка. Застопорилось дело. К тому же и внуки в ступор впали: не знают теперь, как обращаться к своему бывшему деду. И Лев Толстой об этом ничего не писал...