Ахмад Кадыров: "Я скажу о Чечне..."

Ахмад Кадыров: Это очень сложно. Но это не приказ, а мое пожелание – встретить Новый год без этих лиц. Я надеюсь, что все заинтересованные структуры будут делать все возможное, чтобы для народа Чечни и всей России был сделан такой подарок. Я надеюсь, что голову хотя бы одного "деда Мороза" мы получим.

"Y": Выплата компенсаций пострадавшим жителям республики сегодня одна самых животрепещущих проблем Чечни. Что нужно сделать, чтобы избежать порочной практики так называемых "откатов" и иных махинаций в этом плане?

А.К.: Я сказал, что мы пересмотрим весь механизм выплат. Ведь что происходило? Были поданы списки из районов, в которых процентов 40, как минимум, – приписки, фикция. Тогда мы начали по-другому. Каждый пострадавший пишет заявление, указывая свой адрес. На это место выезжает комиссия, смотрит, проверяет и регистрирует заявление. Так, на сегодня подано 41 тыс. заявлений, из них зарегистрировано и проверено более 16 тысяч. То есть 16 тыс. семей получат реальные деньги.

Теперь что касается "откатов". Я побывал в пунктах временного размещения в Грозном. Там живут самые обездоленные, люди, потерявшие все – жилье, работу, средства. Я общался с ними и на тему пресловутых "откатов". Да, разговоры об этом идут. Якобы чиновники требуют с людей по 30, 40, а то и 50 процентов. Я просил людей придти ко мне на прием, даже сохраняя анонимность, и сообщить – так и так, с вымогателями, Махмудовым или Сидоровым, пришлось делиться. Но никто не идет – ни ко мне, ни в милицию. Боятся, даже не смотря на условия анонимности. А нам нужны конкретные факты, а не слухи. Я не раз указывал председателю комитета по выплатам компенсаций Байбатырову, что выведу чиновников на чистую воду, да так, что мало не покажется. Но делать конкретные выводы, принимать кадровые решения, опираясь только на какие-то разговоры, нельзя.

"Y": Вы говорите о фальсификации данных. Можно ли привести конкретные сведения по таким фактам?

А.К.: Далеко ходить не надо. В моем родном селе Центорой выяснилось, что из 27 заявлений 22 – "липа". Я обратился к главе села и в жесткой форме потребовал, чтобы на следующий день были представлены реальные данные. Первая проверка в селе – и такие результаты!

Я направил людей в районы. В итоге проверили Ножай-Юртовский, Курчалоевский районы, Шали, Гудермес, Аргун. И здесь цифры приписок просто обескураживали. Вот конкретный пример: в одном из сел Гудермесского района находится 168 хозяйств – частных домовладений. Я лично знаю, что там был разрушен только один дом. А заявления написали все! Это же наглость! Так мы работать не сможем и республику не восстановим.

Виноваты в подобных махинациях и главы местных администраций, которые не дорабатывают, и районные комиссии, в которых, я не исключаю, есть нечестные люди. Из картины, сложившейся в пяти районах, мне стало ясно, что так везде. И поэтому первый вопрос – именно выплаты компенсаций. Мы просто обязаны навести порядок. Для меня особенно важно, чтобы эти деньги дошли именно до тех, кто реально пострадал, поступили в семьи, лишившиеся крова и сбережений, которые копили всю жизнь. Для этих людей, по большому счету, 350 тысяч – не деньги. Надо ведь отстроить дом, обставить его, вести хозяйство. И если будут вырывать из этих крох, что же тогда? Владимир Путин поставил мне персональную задачу: деньги должны дойти до конкретных людей. Это дело моей чести.

"Y": После избрания президентом ЧР Вы сказали, что за три года сильно изменились и многому научились. Какой самый главный урок Вы для себя извлекли?

А.К.: Я понял одно... И я сказал это на заседании правительства республики: я до сих пор говорил с людьми языком муфтия. Теперь так нельзя. Я знаю, что руководитель должен относиться к каждому подчиненному жестко, постоянно требовать, доверять, но контролировать. Два года назад у меня был несколько иной подход. Когда ко мне приходили люди с каким-то предложением, я интересовался: "Это выгодно республике?". Но нередко было так, что человек просто проталкивал выгодное ему предложение, врал, лишь бы получить подпись на документе. Я сделал выводы. Во всяком случае, сейчас меня обмануть трудно. Знаю точно – я руководил и буду руководить республикой честно, сделаю все, чтобы средства из федерального центра доходили до места назначения. А деньги, которые зарабатываются в Чечне, должны возвращаться в республику и вкладываться в восстановление конкретных объектов. Иначе все будет продолжаться в том же ритме. Если мы будем разбрасываться своими возможностями, то в ближайшее время не восстановим республику.

Нам предстоит очень важный этап – подписание договора с федеральным центром. Мы уже сделали немало: приняли Конституцию, выбрали руководство республики. Но впереди определяющий момент – договор о разграничении полномочий федерального центра и региона. Его мы должны подписать до конца года. Мы представили свой проект, который и будем отстаивать. Наша программа рассчитана до 2010 года. На будущий год мы просили 24 млрд рублей, все рассчитали и обосновали. Сумма, которую пока нам определили, – 10,5 млрд, т.е. меньше половины. Этот вопрос я поднимал перед президентом. Республиканские министры здравоохранения, финансов, образования и внутренних дел представили свои расчеты Кудрину. Мы хотим добавить к этим 10 млрд хотя бы еще 4. Нам ведь необходимо отстраивать огромное количество объектов. Это будет трудно сделать, если от обозначенных сумм мы будем терять по полмиллиарда. Иначе будем строить десятки лет и десятки лет растаскивать.

Надо учитывать, что после 23 марта 2003 г. к Чечне уже нет вопросов как к субъекту Российской Федерации. Сейчас все ясно: есть Конституция, правительство, президент, Госсовет. Необходимо провести парламентские выборы. Для этого надо заложить деньги. Скажем, в 2002 г., когда принимался бюджет на этот год, Госсовета еще не было. Значит, снова расходы.

Кроме того, по Конституции Чечни, мы должны создать три района: Галанчожский и Чеберлоевский существовали, но были ликвидированы ранее по каким-то причинам. Еще один район на равнине – Старо-Юртовский (сейчас это часть Грозненского (сельского) района). Для этого не просто издать указы и назначить исполнителей. Нужно подкрепление средствами, создание необходимой инфраструктуры – зданий, помещений, рабочих, штатов. Это все средства...

"Y": Чеченская диаспора обладает большими финансовыми возможностями. Какие меры необходимо предпринять, чтобы ее представители стали вкладывать средства на восстановление республики?

А.К.: Прежде всего, надо навести порядок в Чечне. По большому счету, нет разницы, какой бизнесмен – чеченский, российский или иностранец. Люди вкладывают деньги туда, где существуют гарантии бизнеса. Коммерсанты не должны опасаться потерять капитал. Надо исключить любые "подводные камни".

Необходимо главенство закона. Должно заработать МВД республики. Все силовые структуры, которые находятся и задействованы на территории ЧР, должны согласовывать свои действия с МВД республики. Хаос уже неприемлем в Чечне. Нельзя, чтобы пропадали люди, мы искали таинственные БТРы, а каждое силовое ведомство открещивалось от этого. Да, есть факты когда бандиты "работают" под федералов. Люди, к сожалению, пропадают, и это наша боль.

"Y": Как выглядит динамика исчезновения людей в Чечне?

А.К.: Как только предстоит какое-то политическое мероприятие или событие, идет рост преступности. Еще в январе 2003 г. состоялось заседание Совбеза России, на котором я представил число похищенных и пропавших людей за 2002 год и январь этого года. Скажу, что за январь была ужасающая цифра. Я тогда говорил: "Как мы можем призвать народ на голосование, если происходят такие вещи?". Если пропадают бандиты, об этом надо говорить: бандит задержан, арестован или уничтожен. Чтобы родственники не искали его тело. Ведь в семьях знают, чем занимается тот или иной человек – брат, сват, сын, отец.

Так что пока МВД ЧР не заработает по полной программе, негативных моментов не избежать. Министерство должно противостоять бандитам, не прощать ничего никому. Необходим диктат закона. Это позиция президента России.

"Y": По Вашему выражению, в государственных структурах, включая МВД, пришла пора "молодых патриотов". С другой стороны, есть "оборотни", от которых надо избавляться. Как избежать перегибов в этой ситуации?

А.К.: У нас очень высокий процент коррупции. Да, в МВД идет операция по очищению рядов. Но такие действия давно назрели и в других структурах. Ведь куда ни взгляни, всюду похожая картина – многие просто прикрываются чинами, званиями. Я не знаю, где идеал. В той же милиции есть честные, порядочные, добросовестные сотрудники. Но есть и другие. Это проблема не одной Чечни. В разных уголках России у людей, которые по долгу службы должны бороться с преступниками, изымаются драгоценности и огромные суммы, нажитые незаконным путем. Они сами стали преступниками. Но самое удивительное, что они не считают себя в чем-то виновными, считают, что их совесть чиста. Избавиться от таких людей очень сложно.

Я скажу о Чечне. Вот идет на службу начальник райотдела милиции. За ним должны стоять люди, которые могут за него поручиться, выступить гарантом. Сегодня ситуация непростая. Кому верить, кому нет? Кто пришел действительно служить народу, а кто преследует корыстный интерес? Но если будут те, кто способен ответить за действия того или иного представителя, наделенного властью, ситуацию можно исправить. Учитывая наши особенности, я бы ввел такие действия в практику. Нам в первую очередь нужны люди, готовые идти в бой с преступниками. На руководящих постах в милиции должны быть боевые офицеры. Министр внутренних дел Чечни генерал-майор милиции Алу Алханов – решительный человек. Но темпы, которые нас бы устраивали, пока еще не достигнуты; необходимы еще более решительные, жесткие, энергичные меры. Руководству МВД досталось очень тяжелое наследие. В рамках закона необходимо профильтровать 13 тысяч сотрудников. Это возможно сделать не за один день.

"Y": Какова истинная подоплека Вашего примирения с Маликом Сайдуллаевым?

А.К.: В один прекрасный вечер после выборов мне позвонили на домашний телефон. Я взял трубку – Малик Сайдуллаев. Поздоровался, поздравил и попросил прощения за все то, что было сказано. Говорил минут 20. Я ответил: "Малик, у нас была предвыборная кампания, и каждый хотел использовать ее по максимуму. Я все понимаю, единственное, меня задела статья, где говорилось, что любой московский бомж может победить Кадырова, если будут честные выборы". Малик сказал, что может поклясться на Коране, что не говорил такого. Я предложил ему озвучить это на телевидении, открыто сказать на всю страну. Он же предложил устроить совместную пресс-конференцию в Москве.

После этого было несколько звонков, люди от него были – старики из Алхан-Юрта, Урус-Мартана, хотели помирить нас. Но дело в том, что у меня нет с Сайдуллаевым ссоры или войны. Мне делить с ним нечего. Он молодой, говорят, у него большие деньги. Захочет приехать в Чечню – пожалуйста.

В мусульманском мире есть изречение: "Если тебя оскорбили и ты не обижаешься – значит, ты осел. Но если человек, оскорбивший тебя, осознал свою ошибку и просит прощения, а ты не прощаешь, то ты – дьявол". Так что я не держу зла на тех, кто просит прощения и осознает, что прибегал к не совсем честным правилам игры. Так было и в случае с Сайдуллаевым.

"Y": В какой роли бизнесмен Малик Сайдуллаев, имея связи и капитал, может помочь делу восстановления республики?

А.К.: Может вложить свои средства, организовать бизнес, создать рабочие места, получать доход. В Чечне двери открыты не только Сайдуллаеву, но и всем, кто хочет на деле помочь республике. Личные обиды должны отойти на второй план. Я закрою глаза на многое, тем более, если люди сами протягивают руку. Но в плане работы скажу, что спрос будет с каждого за конкретные дела.

"Y": В чем Вы видите угрозу ваххабизма для ислама и всего человечества?

А.К.: Первое, что сделали ваххабиты, – представили ислам как религию экстремизма, хотя это не так. И придумано это течение как раз врагами Ислама. Есть сведения, что основатели ваххабизма причастны к разведке одной из западных стран. Из мусульман искусственно делают пугало, насаждая радикализм и терроризм. Это опасность для всех граждан планеты.

Проблема ваххабизма является угрозой государственности России. Существует огромная опасность вспышки этой заразы сразу в нескольких регионах РФ. Это места, где компактно живут мусульмане – Татарстан, Башкирия, республики Северного Кавказа, Поволжье, Астрахань и даже Сибирь. И там есть ваххабиты, они вхожи в кабинеты начальников, носят чалмы, красивые одежды, имеют свои мечети...

Еще в 99-м году я предлагал свои меры по борьбе с ваххабизмом. Чтобы не допустить раскола, верховный муфтий в России должен быть один. Сейчас их десятки, и все считают себя главными. Проблема в том, что пока нет такого человека, который может стать объединяющей фигурой. Это должен быть искренне верующий человек, знающий религию, в совершенстве владеющий арабским языком, имеющий известность в арабском мире. Верховный муфтий должен быть и политиком, и историком, иметь широкий кругозор. В регионах должны быть его представители. Надо работать с народом. Если это не будет сделано, опасность сохраняется. Поверьте, даже в Москве много ваххабитов. Но, как у нас принято, мы взираем на опасность как бы со стороны.

Когда прекратил существование Советский Союз, к нам ринулись бородатые дуаты – люди, которые призывают к исламу. Я еще тогда говорил, что нам не нужны те, кто призывает нас к исламу, нам нужны те, кто будет учить этой науке. Но новые люди пришли с большими чемоданами денег, они начали строить мечети, платить стипендии, выдали одежду, свою литературу. А те, кто не знал азов ислама, стали учиться у пришлых. Наверное, мы слишком рано открыли двери для личностей из-за рубежа. Мы поплатились за свою доверчивость. В Чечне ваххабиты во время боевых действий и безвластия набрались сил. После войны мы столкнулись с двумя факторами – слабостью и нерешительностью Масхадова и разросшейся структурой ваххабитов. Если бы у Масхадова хватило мужества, он бы не дал ситуации выйти из-под контроля. Ваххабитам не нужны мир и спокойствие, они далеки от насущных проблем в самой Чечне. Они – бизнесмены на войне. Они развязали войну против российской государственности. Чечня превратилась в рану на теле России. А когда на теле рана, постоянно болит голова. Надо за лечение взяться всем вместе.