Пересмотр итогов приватизации: за и против

До сих пор большая часть россиян воспринимает приватизационный процесс середины 90-х годов не иначе как грабительское перераспределение народного богатства в пользу узкого круга людей. Инициаторов приватизационного процесса воинствующие представители "ограбленного народа" обвиняют во всех смертных грехах, например в том, что вместе с появлением очень богатых в стране появились и очень бедные. Решением проблемы расслоения в обществе обывателям и по сей день видится аннулирование итогов приватизации и возвращение народу его достояния. (Сложность, правда, возникает с тем, как радетели идеи "возвращения награбленного" представляют себе сам процесс "восстановления справедливости" и его последствия.)

Эта "ярость благородная" не идет на пользу никому, включая самих сторонников принципа "отнять и переделить". На экономику страны пагубно влияют не только попытки начать пересмотр результатов приватизации, но одни лишь слухи об этом. Малейшие намеки на возможность насильственного передела собственности способны надолго оставить Россию в стороне от мировых инвестиционных потоков.

Как сложится дальнейшая судьба российского крупного бизнеса, родившегося в результате приватизации, в настоящее время сказать трудно. Ряд ведущих отечественных политиков наперебой заявляют о том, что говорить об уголовном преследовании за дела давно минувших дней, когда правила ведения бизнеса были другими, невозможно. Но... "все может быть", как недавно заметил "Yтру" один из аналитиков фондового рынка.

Подавляющее большинство корпораций, нынешние хозяева которых попали в разряд "олигархов", получают свой доход в результате использования природных ресурсов. Эти ресурсы должны приносить пользу всем гражданам страны, а не только отдельным ее представителям, уверяют идеологи пересмотра результатов приватизации. Именно на этом пункте делают упор левые партии, лидеры которых заявляют: "Верните народу природную ренту". Это первая претензия к приватизации. Вторая: нарушение законодательства. Правда, при этом сторонники пересмотра не могут уточнить, какого именно – в первой половине 90-х гг. четкого российского законодательства, определяющего приватизационные и некоторые другие экономические процессы, не было как такового. Как заметил по этому поводу Михаил Ходорковский, "мы все с вами преступники, поскольку действующее в начале 90-х законодательство сохраняло положения советского времени, и каждый, кто хоть что-нибудь продал, оказывается преступником".

Главе "ЮКОСа" возражает Сергей Глазьев: "Мы должны оценивать акты приватизации по тем законам, которые действовали на момент приватизации. И хотя закон о приватизации тогда был другой, но, согласно данным Генпрокуратуры, на один правомерный факт приватизации в среднем приходится один случай правонарушения. Поэтому здесь работы для судов предостаточно".

По мнению другого думского депутата, зампреда фракции "Яблоко" Сергея Митрохина, "при нынешнем состоянии российского правосудия пересмотр итогов приватизации выльется в сведение между собой счетов различных структур; это всегда будет разборкой, направленной против кого-то в личных целях". Противостояние "ЮКОСа" и Генпрокуртуры – яркий тому пример. По мнению депутата, даже если говорить о "справедливом" пересмотре итогов приватизации, "современная правовая система в России на это не способна". "Возвращаться к распределению собственности на постсоветском пространстве можно только в тех случаях, когда это связано с совершением тяжелых уголовных преступлений. В противном случае, – считает С.Митрохин, соглашаясь в этом с Ходорковским, – мы сталкиваемся с ситуацией, когда правовой системы на момент проведения приватизации как таковой не существовало – кроме Уголовного Кодекса". Только УК, считает депутат, способен служить ориентиром при вынесении вердикта "виновен/ не виновен".

Выходит, что если и приступать к переделу собственности (а именно этим обернется пересмотр итогов приватизации), то делать это надо в течение ближайшего года-двух. Позже речь будет идти об истечении сроков, в которые возможно законное аннулирование принятых в те времена решений о распределении имущества. Конечно, если силовики будут ставить целью расправиться с олигархами как с классом, они вряд ли примут во внимание такую "мелочь", как давность дела. Но если мы говорим об оценке этих дел с точки зрения закона, то время, в общем-то, поджимает.

На это обратил внимание и Сергей Глазьев, отметивший, что "все спорные случаи приватизации, включающие в себя заключение Счетной палаты, заключение Генпрокуратуры, в судебном порядке должны быть рассмотрены как можно быстрее. На этом деле нужно поставить крест, потому что скоро истекают сроки, в которые сделки могут быть пересмотрены по гражданскому законодательству".

Выступая в качестве "голоса справа", Сергей Митрохин отмечает, что в настоящее время подобная задача не под силу российской правовой системе. То есть, "если и стоит проводить эту процедуру, то через некоторое, неопределенно длительное время, за которое система встанет на ноги". Сейчас же нужно заниматься другими делами, а именно – прописыванием правил современного взаимодействия бизнеса и власти.

"Пересмотра результатов приватизации теперь уже не будет. Если это надо было делать, то надо было делать раньше", – считает председатель фракции ЛДПР Игорь Лебедев. Аналогичное мнение высказал и представитель фракции "Народный депутат" Геннадий Гудков: "Провести эту процедуру технологически невозможно, – заявил он, отвечая на вопрос "Yтра". – Так что требовать пересмотра приватизации может только дурак или человек, который материально в этом заинтересован, то есть хочет отхватить себе кусок".

Таким образом, единого мнения по вопросу о пересмотре итогов приватизации в российских политических и экономических кругах нет. По всей видимости, политические баталии на эту тему будут только нарастать по мере приближения выборов: она хороша тем, что ее можно успешно эксплуатировать в предвыборной борьбе и левым, и правым, и центристам. Главное – правильно расставлять акценты...