Долги наши царские...

Революции – дело выгодное в плане финансов, но рискованное. Конечно, заманчиво объявить себя принципиально новым государством и отказаться отвечать по долгам прежнего правительства. Но кредиторы почему-то всегда думают, что долг красен именно платежом, и поэтому нет никакой гарантии, что детям или внукам счастливых революционеров не придется расплачиваться по дореволюционным долгам, да еще с набежавшими процентами. По крайней мере, долговая проблема может стоить им немалых нервов.

Именно эта проблема вновь всплыла в российско-французских отношениях. Совсем недавно французская Ассоциация держателей облигаций царских займов (АФПЕР) обратилась в Парижский суд высшей инстанции с требованием наложить арест на культурные ценности из Эрмитажа, экспонирующиеся на выставке "Париж – Санкт-Петербург, 1800-1830" в соборе парижского Дома инвалидов.

История вопроса вкратце такова. Россия еще при Александре I (с 1822 г.) стала размещать государственные ценные бумаги во Франции. Наибольшего масштаба эти операции достигли при Александре III, когда Россия нуждалась в инвестициях для строительства железных дорог и развития промышленности. Правительство Франции поощряло эти операции, и они проводились с большим размахом, суля большие доходы тем, кто покупал российские ценные бумаги. Вскоре добрая половина населения Франции оказалась в кредиторах Российской империи. На деньги, полученные от продажи за рубежом царских облигаций, в России была построена большая часть железных дорог, в том числе и Транссибирская магистраль, морские порты, заводы в Москве и Петербурге, монументальные здания. А когда началась Первая мировая война, правительство Франции призывало граждан покупать российские ценные бумаги, чтобы помочь союзнику.

Но затем произошла большевистская революция 1917 года. Новая власть отказалась быть правопреемником царской России, и все прежние ценные бумаги потеряли всякую свою ценность. Правда, через 10 лет советское правительство, нуждаясь в новых заимствованиях, выразило готовность погасить царские долги, предлагая 15% их номинальной стоимости – в обмен на новые французские кредиты. Но такое предложение было французами отклонено (и, как впоследствии выяснилось, очень даже зря). Затем последовали войны (Вторая мировая и "холодная"), когда было не до старых претензий...

Почти целое столетие многие семьи во Франции хранили стопки красиво оформленных царских облигаций. Тысячи французов могут рассказать историю, как их бабушки и дедушки, вложившие все свои накопления в эти ценные бумаги, оказались полностью разоренными после революции 1917 г. и умерли в нищете. По Франции прокатилась тогда волна самоубийств. Тем не менее, три поколения французов не оставляли надежды на то, что Россия когда-либо начнет платить долги. И их надежды оправдались. Правда, всего на один процент...

В 1986 г. Россия сумела договориться с британскими кредиторами, согласившись уплатить им 54,78% номинальной стоимости царских долгов (британцы составляли вторую по величине группу российских кредиторов); было выплачено $120 миллионов. Затем, в 1997 г., Россия заключила соглашение и с правительством Франции, по которому обязалась выплатить французским кредиторам 3 млрд франков, что в тот момент было эквивалентно $400 млн, причем эти деньги должны были быть выплачены восемью частями по $50 млн каждая.

Однако на этом претензии к России не закончились. На изменении курсов валют французы потеряли порядка 400 млн. франков (выплаты осуществлялись в долларах), но не это главное. А главное то, что, по оценкам АФПЕР, согласованная на межправительственном уровне сумма составила менее 1% от общего объема "царских долгов" России: за 20 облигаций, стоивших в 1906 г. 10 тыс. франков, в 1997 г. можно было получить менее $1 тысячи. Дотошные эксперты тут же подсчитали, что семья, приобретшая два десятка облигаций в 1906 г., могла бы тогда на эти деньги купить участок в сельской местности и построить себе добротный дом. Теперь же на "доход" от российских ценных бумаг их потомки могут внести месячную плату за квартиру в Париже.

Однако Париж, заинтересованный в поддержании хороших отношений с Москвой, не хочет более участвовать в исторических разборках и потому лишил кредиторов царской России своей поддержки, порекомендовав им предъявлять частные иски непосредственно России. Более того, предвидя возможные неприятности на почве неудовлетворенности французских кредиторов, в апреле нынешнего года правительство Франции официально гарантировало неприкосновенность культурных ценностей, "предоставленных Российской Федерацией во временное пользование французскому государству".

Тем не менее, небольшой скандал в Париже все же состоялся. Небольшой – потому что речь шла не о всей сумме царских долгов, а о долговых обязательствах дореволюционного Санкт-Петербурга перед французами на сумму, эквивалентную 6 млн евро. Дело дошло даже до появления на выставке судебных приставов, хотя описать имущество им так и не дали.

Впрочем, эксперты убеждены, что АФПЕР ничего не получит. Российский МИД в ответ на исковые угрозы французов сослался на соглашение 1997 г., назвав все дальнейшие разбирательства по "царским долгам" сугубо внутренним французским делом. И действительно, претензий к России здесь быть не может, поскольку она выполнила условия соглашения с Францией: $400 млн. выплачены французскому правительству, а уж как оно их распределило между кредиторами – это не наше дело. Но главное – в том, что если Россия является правопреемником СССР (т.е. отвечает по его долгам), то СССР правопреемником царской России никогда себя не считал. И с точки зрения международно-правовой доктрины, имел на это полное суверенное право. Так что российско-французское соглашение 1997 г., какие бы мизерные выплаты оно ни предусматривало, следует рассматривать всего лишь как акт доброй воли со стороны богатой и щедрой России, решившей помочь бедным французам, которых в свое время "кинули" большевики. Зачем России понадобилось это делать? Затем, чтобы ее саму достойно приняли в клубе международных кредиторов.