Русский мат придется изобретать заново

Примерно с шести вечера и до двух ночи мне приходится слушать мат. Ежедневно. Нецензурная брань проникает в окно с улицы, где прямо напротив нашего подъезда собирается большая толпа подростов лет 14-15-ти. Отчаянно ругаются все: и мальчики, и девочки. Причем очень громко. И это, если пользоваться их же лексикой, напрягает. Я ни в коем случае не брюзга и не старый зануда и порой сам могу употребить крепкое словцо. Да, в их возрасте мы тоже, бывало, злоупотребляли матерщиной, но делали это не при всем честном народе и не в присутствие девушек. К тому же, мы матом – ругались, а они на нем просто разговаривают...

Впервые с подобным феноменом я столкнулся "на картошке", куда нас отправила на втором курсе администрация института, где я учился. Местные жители без мата общаться не могли в принципе, причем непечатные выражения не только служили им связками во фразах, но зачастую (вкупе с жестами) заменяли все остальные слова. Помню, однажды, когда мы грузили собранный картофель в кузов грузовика, из кабины выпрыгнул помятый мужичок, минут пятнадцать понаблюдал за нашей работой, тронул бригадира за плечо, вытянул руку в сторону грузовичка, сделал странный жест, словно гладил невидимую кошку, и произнес: "Это... бля!". "Что – это?!" – поинтересовался непонятливый бригадир (а он был из наших, из институтских). "Ну, это! Бля!" – снова поглаживание кошки. "Да что это-то?!" "Бля! Это! Это! Бля!" – мужик уже начинал сердиться... Трудно сказать, как долго бы еще продолжался этот занимательный диалог, если б на помощь не пришел тамошний агроном. Он-то и перевел бригадиру: дескать, Мишаня говорит, чтоб картошку грузить заканчивали, потому как в кузове уже образовалась горка и картошка может скатываться, когда Мишаня поведет грузовик по колдобинам... Однако не все местные отличались подобной лаконичностью, и фразы обычно произносились длинные и замысловатые. Короче, мата за месяц пребывания в деревне мы накушались предостаточно. И невольно начали подражать деревенским. Как-то вечером, когда мы отдыхали после трудового дня в бараке, один из нас в ответ на рассказанную кем-то байку, воскликнул: "Не надо п!.. – запнулся, задумался, а потом закончил фразу: – Говорить неправду!". В бараке повисло минутное молчание. А потом кто-то тихо произнес: "Значит, можно... значит, то же самое можно и нормальными словами сказать...". С тех пор мы уже так отчаянно не матерились.

Сегодня мат звучит повсеместно. Нецензурщину можно услышать из уст не только алкаша и бронеподростка, но и профессора и политика. Слабый пол от мужиков не отстает, а многие его представительницы, пожалуй, им еще и фору дадут. О причинах такого повального увлечения ненормативной лексикой спорят филологи и психологи. Одни – как, например, доктор филологических наук Ольга Кукушкина – считают, что это зависит от того, чем общество увлекается в определенный отрезок времени. "В начале 90-х все поголовно смотрели мексиканские сериалы и называли дачи фазендами; потом телевидение сделало ставку на криминальную тематику фильмов, и это закрепило в разговорной речи ненормативную тюремную лексику, – говорит Кукушкина. – Кроме того, раньше мат был отличительной чертой мужского языка. При женщинах материться было не принято, и для мужчин именно в этом была его притягательность. Трудно сказать, почему исчезло разделение лексики на мужскую и женскую". Другие тоже винят время, однако с увлечениями общества мат никак не связывают. Кандидат филологических наук С.Виноградов пишет, что повальное сквернословие – спутник кризисных времен. В качестве примера он приводит слова историка и мыслителя XVII в. дьяка Ивана Тимофеева, который среди пороков и грехов, которые привели к едва не погубившей Россию Смуте, упоминал не только ложь, лицемерие, дерзость клятвопреступлений, потерю любовного союза, ненасытное сребролюбие, безмерное употребление вина и обжорство, но и "зловонное произношение языком и устами матерных скверных слов"... Считается, что особое распространение матерная брань получила на фронтах Великой Отечественной войны: наши бойцы в рукопашном бою пускали в ход слова и выражения, которые на немецкую сторону наводили не меньше ужаса, чем имя Сталина. Имя Сталина наводило не меньший ужас на русской стороне, а потому брань "в оскопленной тоталитарным государством русской культуре была единственным безопасным проявлением свободомыслия".

Не утихают споры вокруг происхождения мата. Самая распространенная версия: наиболее циничные ругательства появились в период татаро-монгольского ига и привнесены в русский язык именно ордынцами. Однако филологи с этим не согласны. Корни большинства нецензурных слов имеют общеславянское или даже индоевропейское происхождение. Причем мат, собственно, не всегда был матом. Специалисты предполагают, что табу на некоторые слова возникло с принятием христианства. "Был наложен запрет на языческие культы, существовавшие до этого, – говорит доцент кафедры русского языка БГПУ Салават Вахитов, – под запрет попадает и мат. Вполне возможно, что он был частью языческих обрядов, например, плодородия".

Лексика, которая сегодня входит в зону табуирования, далеко не всегда осознавалась как неприличная. Например, одно из самых распространенных в наши дни ругательств – нецензурный синоним "проститутки" – и производные от него слова свободно проникали в книжные источники еще в конце XVII века. Постепенно эти слова стали восприниматься как "срамные" и в 1730 году были запрещены в книжных источниках. Однако в тексте церковной анафемы до сих пор содержится формула "блядословно отвергающего святые тайны Господни..." Лингвист и автор Словаря русского мата в 10-ти томах Алексей Плуцер-Сарно поясняет, что когда-то слово "блядь" значило "ложь", "обман", "пустословие". Его можно найти в тысячах церковных текстов. "Блядословно" – это скорее синоним слова "кощунственно". Потом восприятие этого слова исказилось...

Сегодня нецензурная брань звучит так часто, что, по мнению некоторых ученых, мат как некий лингвистический феномен вообще может исчезнуть. Он потеряет свою запретную привлекательность, и тогда придется изобретать ненормативную лексику вновь.