Неповторимый актер с лошадиной улыбкой

Смех был его ремеслом, а успех у публики одного из комиков мирового экрана, был неуловимо запрограммирован не только во всепобеждающей "лошадиной" улыбке, но даже в его настоящем имени: Fernand Joseph Desire Contandain. Третье слово в его длинном по нашим понятиям имени в переводе с французского означает "желанный". Последний из могикан экрана, который верой и правдой служил капризной и жизнерадостной музе комедии, не изменяя ей никогда, как писала о нем придирчивая кинокритика. Человек-клоун, которого в молодости даже освободили от несения караула во время службы в армии, потому что неудержимая мимика часового собирала множество зевак. Сегодня со дня его рождения исполняется ровно сто лет, а еще в школьные годы верткий и неусидчивый мальчишка заявил своим родителям: "я буду комиком". Ну как, вы его узнали? Обаятельный коммивояжер из старой доброй французской ленты, которую сейчас можно увидеть разве что в антикварном кинотеатре "Иллюзион" у Яузских ворот, исправный служака-полицейский или Сганарель в похождениях легендарного обольстителя из Толедо, он никогда не вписывался в кинематографическую среду, но как ни странно, был одним из ее кумиров. Милый, славный и прославленный, смешной и печальный… Фернандель.

Справедливости ради скажем, что папаша маленького Фернана не очень сопротивлялся его артистическим наклонностям, потому что сам, будучи скромным служащим банка в портовом Марселе, подрабатывал, как бы это по точнее выразится… в самодеятельности. Это было его хобби – развлекать местных и заезжих матросов в концертном кафе. У старшего Контандена даже псевдоним был – Сине, незамысловато состряпанный из его же светского имени Денис, только прочитанного наоборот. И благодаря этому "семейному подряду" в пятилетнем возрасте будущий актер дебютировал на сцене увядающего театра Шав, расположенного буквально в нескольких минутах ходьбы от родного дома. Что именно тогда, в первый раз, было предложено юному дарованию в качестве первой роли, история умалчивает. Но тамошнему режиссеру он явно приглянулся своей живостью и трогательными оттопыренными ушами. Детских ролей в репертуаре провинциальной сцены было достаточно – он носил шлейфы за античными царицами в древних фарсах, резвился в пасторалях и просто тихо сидел в амплуа "дитятки" у ног плаксивых героинь мелодрам. Находилось для него место и в массовке евангельских сцен, куда неутомимый папаша пристроил еще и младшего своего сына Марселя, который едва успел научиться ходить. Но когда тоненькие детские голоса впервые зазвучали дуэтом на каком-то очередном концерте, месье Контанден-старший возликовал и стал старательно высекать из дерева обстоятельств свою новую мечту – сделать Фернана самым знаменитым на всю округу шансонье, чего ему самому так и не удалось достичь, несмотря на самоотверженное служение музе уличной песни.

Но у мальчишки было свое мнение на этот счет – он почему-то решил, что люди чаще аплодируют артистам, когда у них текут слезы от смеха, а не от душераздирающих шекспировских страстей, плюс к тому, он нашел себе пример для подражания – куплетиста Полена. Выучив его репертуар, Фернан даже не всегда понимал, почему слушатели буквально покатываются со смеху, когда он поет песни своего кумира. Знаменитый Фернандель потом признается, что скабрезные намеки и "совсем взрослый" подтекст того, что он исполнял, судя по всему, никак не вязались с его серьезной физиономией и улыбкой невпопад. Вот тогда-то, окрыленный похвалами, он и заявил родителям, что хочет стать комиком, а пока те приходили в себя, как-то незаметно и решительно превратил квартиру в свой репетиционный зал.

"Школьник днем, комический гусар вечером, эта жизнь приводила в восторг", - отзывался наш герой о том счастливом времени, когда ему было всего 11 лет. Все вагоновожатые Марселя знали его в лицо и позволяли кататься бесплатно на трамваях, на которых он добирался до мест своих выступлений в парках и небольших кафе. Фортуна улыбалась ему в ответ на его собственный уморительный оскал изумленного жеребенка. А вскоре пришла и первая победа – Фернан под папиным псевдонимом занял второе место на организованном парижской газетой "La comedie" грандиозном конкурсе шансонье, а ведь претендентов было более ста, и собирали их по всей Франции. "Популярность – это слава без пиджака, с засученными рукавами, - сказал позже Фернандель, - в Марселе я заработал популярность, но знал, что славу можно обрести только в Париже". Но его планам, которые искренне приветствовал отец, не суждено было сбыться так скоро. На Европу обрушилась первая мировая война. Папаша Контанден отправился на фронт, а его сыновьям пришлось самим зарабатывать себе на хлеб, впервые в жизни ощутив на себе сразу две жестокие истины – когда говорят пушки, музы молчат, а соловья баснями не кормят.

А между тем, любимчик Талии (муза комедии в древнегреческой мифологии –А.Р.) во всем остальном был клиническим неудачником. С первого места работы в Национальном кредитном банке, где он докладывал директору о посетителях и передавал их визитные карточки, его выгнали со скандалом, когда юноша позволил себе выпустить колечко сигаретного дыма в лицо какой-то важной персоне. Первая получка, ставшая одновременно и выходным пособием, растаяла настолько быстро, что ему было уже не до амбиций – он устроился на мыловаренный завод. Но и там юмористические наклонности сослужили Фернану плохую службу – за какую-то невинную шалость хозяин выгнал его со 600 франками в кармане, от широты души за добросовестный труд выдав премию "натурой" – 24 килограммами мыла, которые были далеко не лишними на третьем году войны. Ненадолго задержался он и в "Марсельском кредитном обществе". Однако все эти неприятности не отняли у будущей звезды экрана его главного жизненного богатства – неиссякаемого оптимизма. По вечерам он продолжал петь в кафе, а если для разнообразия трактирщики приглашали еще кого-то, усердно сидел за учебниками, занимаясь самообразованием.

Война сгинула как ядовитый дым, растворившись в истории. Целым и невредимым внешне, но морально подорванным вернулся домой папаша Контанден, ему было уже не до праздничной мечты о певческой карьере сына. Чтобы хоть как-то обеспечить бедствующую семью, он открыл маленькую харчевню. Но доверчивый Фернан впутался в какую-то подозрительную сделку, и из-за его "финансовой операции", залогом за которую была та самая отцовская точка общепита для матросов порта, отцу и брату едва удалось уйти от судебного преследования. Первая в жизни серьезная оплеуха навсегда отвратила его от торговли и всех профессий, связанных с необходимостью иметь дело с цифрами. Отрабатывая долги, Фернан впрягся в лямку докера в шумном и жестоком марсельском порту, где всегда нужны были рабочие руки. Но изнурительный физический труд едва не сделал из него калеку: разгружая мешки с сахаром, он вскоре взвыл – "я понял, что сахар убьет меня скорее, чем диабет". Перепробовав все профессии, которые только мог ему предложить родной город, Фернан в свои 17 лет чуть было не отчаялся, но все равно продолжал "из любви к искусству" петь по вечерам в кафе.

И вот тут капризная повелительница всех комиков снова вспомнила о своем избраннике – ему был предложен первый настоящий артистический контракт. Петь за 110 франков в день в кабаре "Эльдорадо" в курортной Ницце, где конферансье в первый же вечер представил его сценическим именем, которое останется в истории комедии – "Voici le Fernand d’elle". "Вот ее Фернан". Чей? Она сидела в зале, его невеста Анриетта Манс вместе со своим братом Жаном, которому в течение ближайших 40 лет будет суждено писать для шурина в качестве сценариста песенки и комические сценки. Был ли этот первый вечер по-настоящему звездным для будущего великого актера? Трудно сказать. Но не в меньшей степени на него повлияла откровенность будущего тестя, когда он пришел сватать Анриетту: "да закрой же ты рот, я хочу увидеть твое лицо". С этого момента несмываемая лошадиная улыбка Фернанделя стала такой же его визитной карточкой, как дырявые ботинки, утиная походочка и котелок великого Чарли.

Фернандель стал странствовать по всей Франции, играя в незатейливых водевилях, фарсах и оперетках. В труппе за ним было закреплено амплуа первого комика. Большой успех в провинции обеспечил ему по возвращении из турне ангажемент на подмостках Марселя. Но театру он решительно предпочел мюзик-холл. Позже критики скажут, что верность Фернанделя комедии – это не только свойство его артистического темперамента, но и художественный принцип. Но это будет потом. В 22 года, практически на взлете, его снова собьет военная зенитка – французская армия рекрутирует артиста отбывать призывный срок писарем в 93-й горный артиллерийский полк. Отслужив, Фернандель с новым рвением и новыми впечатлениями возьмется оттачивать свое комедийное мастерство и ироническую меткость, заключив удачный контракт с директором театра "Парамаунт" с многомесячным турне по всей Франции и даже с заездом в Италию, испанскую Касабланку и Америку. Вознаграждая своего рыцаря за верность, комедийная муза одарила его снова: Фернандель получил приглашение от театра "Бобино" и перебрался в город своей заветной мечты, манивший его "пиджаком славы" – в Париж.

Но военная зенитка, словно ревнуя к Талии, опять ударила по крыльям его карьеры: объявленная в 1938 году всеобщая мобилизация превратила певца и комика Фернанделя в рядового 15-го эскадрона Фернана Контандена. Но и во время "странной войны", недолгой, нелепой и позорной, расколовшей Францию на колаборационистов и тех, кто симпатизировал летчикам легендарной "Nоrmandie-Niemen", громившей немцев на советских самолетах, неукротимый солдат юмористического фронта не сложил оружия, врученного ему судьбой и талантом: на линии Мажино он распевал средневековые песенки вояк удачи. Только вот со служебными обязанностями у него вышла загвоздка: даже стоя в карауле, новобранец своей улыбкой деморализовал подразделение, а местное население специально делало крюк в обычных походах по хозяйственным делам, чтобы порадовать себя бесплатным аттракционом. Довольно быстро офицеры сообразили, что от него в расположении войск толку мало, поэтому участник второй мировой войны Фернандель не сделал ни одного выстрела.

Зато военная форма приросла к нему крепко и в кино смотрелась на нем куда гармоничнее, чем костюмы сытых буржуа. Да и Флоридор, его роль в "Небесных ласточках", внезапно прорывает свой же забавный облик недотепы горячей и осмысленной речью, настолько не комедийной, что зритель вздрагивает от неожиданности: в словах солдата, произнесенных в присутствии командиров, столько разумных рассуждений об армии, о войне, словно его заплетающимися устами глаголет сама истина. Этот фрагмент роли, кстати сказать, самый "сочный" и яркий во всем фильме.

Зрители, видя Фернанделя, смеялись почти рефлекторно. Режиссеры подметили это и с блеском использовали. В американском фильме "Каникулы в Париже" Фернандель сыграл… самого себя. Знаменитого комика и кумира кинозрителей. По ходу действия ему надо вытащить друга из психбольницы, куда того упекли гангстеры. Привратник, естественно, не пускает, пояснив, что "в здание входят только больные". "Пожалуйста, я тоже больной!" – заявляет Фернандель и обрушивает на него целый каскад странных ужимок. Грозный страж надрывает живот со смеха, но не пускает, зато аплодирует комику: "Браво, месье, браво…". Фернандель имитирует буйное помешательство – грызет стекло, ломает фары своего автомобиля. Та же реакция. И только ощущая пальцы на своем горле, привратник понимает, что с ним не шутят, а гость на самом деле разъярен тем, что ему мешают спасти друга. Щедрое бескорыстие души – самое ценное в симпатичных героях Фернанделя.

В этом тоже есть своя тонкая неуловимая мистика. Ведь комедия – дело серьезное. Его монахи и искусители, жулики и полицейские делают серые будни смешными, обезоруживая в них зло, прорастающее в серой скуке, пресыщенной сытости или ядовитой зависти. После своей первой роли в 1930 году в короткометражной ленте "Лучшая нянюшка" Фернандель снялся более чем в 150 фильмах, цифра поистине астрономическая для одной актерской судьбы. И только лишь однажды пресса выплюнула действительно обидную для него отповедь. После полицейской комедии "Le mystere Sent-Vales" (1944) автор одной газетной статьи посоветовал ему "застраховать свои клыки, ибо его талант находится в зависимости от любой зубной боли. Он орет и ржет от ужаса, как кобыла в конюшне, охваченной пожаром". Но эта ядовитая реплика была скорее исключением из общего правила. Фернанделю не завидовали, его любили. Причем не только режиссеры и зрители.

В 1952 году Фернандель получил розетку "Почетного легиона" и медаль "За гражданские заслуги". В другие годы неоднократно удостаивался премии Куртелена, высшей награды для комика. Его даже удостоил аудиенции Папа Римский. Может быть, его святейшество тоже был пленен метаморфозами этого удивительного лица, соединяющими в себе откровенные контрасты: после совершеннейшей неподвижности физиономия Фернанделя вдруг расплывается в улыбке на пол-экрана, но внезапный испуг через считанные мгновения возвращает ее в состояние комического оцепенения.

Фернандель – удивительный, неповторимый. Без него французская комедия середины прошлого века была бы замарашкой, тщетно ожидающей, когда же появятся Луи де Фюнес, Пьер Ришар и неутомимый насмешник режиссер Клод Зиди. Фернандель спас смешливую музу своей родины от скуки. Неужели ему уже 100 лет? Даже не верится, что с ним вместе ушел в прошлое усталый от войн и до головокружения влюбленный в жизнь ХХ век.

Фильмография:

"Черное и белое" – 1930, "Любовник его консьержки" – 1934, "Бальная записная книжка" – 1937, "Наследник Мондезира" – 1939, "Соломенная шляпка" - 1940, "Тайна Сен-Валя" – 1944, "Нужен убийца!" – 1949, "Казимир" – 1950, "Бонифаций-сомнамбула" – 1950, "Красная таверна" – 1951, "Запретный плод" - 1952, "Мадемуазель Нитуш" – 1953, "Враг общества №1" – 1953, "Али-Баба" - 1954, "Новый Дон Жуан" – 1955, "Большая драка дона Камилло" – 1955, "Закон есть закон" – 1957, "Динамичный Джек" – 1961, "Дьявол и десять заповедей" – 1962.