Саботаж налоговой реформы

На днях в правительстве состоялось нелицеприятное продолжение разговора о налоговой реформе. Судя по поступающей информации, реформа захлебнулась, а предлагаемые меры относятся скорее к разряду мер налогового администрирования.

После долгих и бесплодных дискуссий правительство все же попыталось утвердить окончательный план налоговой реформы на ближайшие три года. Напомним, что совсем недавно его рассмотрение пришлось отложить, поскольку Минэкономразвития, Минфин и МНС никак не могли договориться, в какие сроки ее проводить. Забегая вперед, скажем, что и сейчас по срокам нет никакой ясности, но формально договорились считать началом налоговых преобразований 1 января 2004 года. Это означает, что и 2003 и 2004 гг. для экономики будут потеряны. Это подтвердил и Михаил Касьянов: "Меры налогового воздействия, которые на сегодняшний день нужно было бы принять, к сожалению, не подготовлены". А те меры в области налоговой политики, которые правительство все же обсудило и приняло к исполнению, Касьянов назвал лишь некоторыми "налоговыми усовершенствованиями".

Премьер выглядел явно расстроенным. И его можно понять: ведь главная цель налоговой реформы – превращение ее в инструмент эффективного воздействия на экономику – так и не была достигнута. Налоговый пресс продолжает оставаться неподъемным. Вместе с тем, в экономике продолжает укрепляться тенденция, которая характеризуется снижением темпов роста в перерабатывающих отраслях при сохранении высоких темпов роста в добывающих. И шансов переломить эту тенденцию все меньше.

Понимание сути налоговой реформы за три года сильно видоизменилось. Если раньше она понималась преимущественно как сокращение налоговой нагрузки на производителей и население, то теперь министерство финансов убеждает всех, что главное – не сокращение налогов, а улучшение их администрирования, то есть сбора. Необходимость высоких налогов по-прежнему объясняется большими внешними долгами, несмотря на то, что пик их платежей успешно пройден.

Напомним, что у Минэкономразвития и Минфина разные точки зрения на способы, сроки и масштабы снижения налогов. Минфин подходил и подходит с финансовой точки зрения, то есть с точки зрения наполняемости бюджета. Тем более что война США с Ираком может сказаться на стабильности мировых цен на нефть и, соответственно, на стабильности российского бюджета. Минэкономразвития подходит к налоговой реформе с макроэкономических позиций, т.е. хочет за счет снижения налогового бремени придать экономике дополнительный импульс развития. Эта позиция находит полную поддержку у Касьянова. Речь даже идет о том, чтобы использовать финансовый резерв ("стабилизационный фонд") для компенсации вероятных выпадающих доходов госбюджета. Минфин категорически возражает.

Однако, несмотря на непреодолимые пока разногласия, ряд налоговых усовершенствований все же обсуждался на заседании правительства.

Начнем с "нефтянки". На обсуждение вынесен вопрос о введении дополнительной экспортной пошлины на нефть при цене, превышающей 25$/баррель. Эта мера, по идее, должна компенсировать потери государства от налоговой реформы, однако даже в этом случае, по подсчетам Минфина, доходы государства в результате налоговой реформы сократятся на 240-290 млрд. рублей.

На самом деле, авторство идеи о дополнительном обложении сверхдоходов "нефтянки" принадлежит МВФ. Эксперты фонда считают, что сверхприбыль от высоких цен на нефть должно получать государство. Минфин в принципе согласен. "В росте мировых цен нет заслуги нефтяных компаний", – комментирует логику МВФ руководитель департамента налоговой политики Минфина Александр Иванеев. Однако подход к обложению у МВФ и Минфина в корне различен. МВФ рекомендует поднять ставки налога на добычу полезных ископаемых для нефтедобывающих компаний, т.е. отнимать сверхдоходы в момент добычи, а не в момент продажи. Российские эксперты с этим категорически не согласны: далеко не вся нефть экспортируется, поэтому, если государство стремится отобрать у нефтяников сверхдоходы, правильнее делать это через налог на прибыль, связанный с финансовым результатом их работы. Сами же нефтяники вообще не хотят делиться. "Это не сверхдоходы, а инвестиционные ресурсы, – заявляют представители "ЛУКОЙЛа". – Мы не уверены, что, если отдать эти деньги государству, оно будет инвестировать их эффективнее".

Ситуация с налогообложением нефтяной отрасли остается наиболее запутанной и сложной. Впрочем, так было всегда. Зато куда проще для правительства, например, решить положительно вопрос об отмене контроля налоговых органов за крупными покупками граждан.

Гражданам обещают отменить налоговый контроль над их расходами, введенный в 1999 году. За всё время существования этого механизма на каждое сообщение регистрирующих организаций о покупке недвижимости, машин, акций, культурных ценностей или золота в слитках доначислялась в виде налога смешная сумма – менее одного рубля. Однако граждане, делающие крупные покупки, и этого платить не хотели, поэтому нашли выход – оформлять все свои покупки такого рода в виде кредитов. Закон не позволяет задавать вопрос, из каких средств вы будете этот кредит отдавать. Впрочем, как подчеркивают в Минфине, отмена контроля над расходами физических лиц вовсе не означает налоговую амнистию. Возникает вопрос: а тогда для чего вообще все это нужно было? Амнистия могла хотя бы теоретически стимулировать инвестиционную активность среднего класса, вывести из тени некоторые суммы. ("Теоретически" – потому, что все, кто хотел отмыть и вложить свои деньги, уже давно отмыли и вложили.) Дополнительные средства действительно придут в экономику через повышение потребительского спроса, прежде всего на товары длительного пользования и в сфере строительства. Положим, от строительного бума отечественная промышленность выиграет. А вот что касается товаров длительного пользования, население, скорее всего, предпочтет импорт. Так что для российской экономики эта налоговая мера ничего не даст. Будет стимулировать импорт, косвенно ухудшая сальдо торгового баланса. А главное, ослабит контроль налоговых органов с точки зрения выявления фактов коррупции.

Ведомствам Грефа, Касьянова и МНС удалось договориться об упрощении порядка возврата экспортного НДС. Впредь он будет не разрешительным, а заявительным. Это в принципе правильно, потому что сейчас у государства накопленная задолженность по возврату НДС составляет 110 млрд. руб., а к 2004 году, по ряду оценок, она может вырасти до 150 млрд. руб. Это означает, что государство, в нарушение закона, использует деньги экспортеров как беспроцентный кредит. Вместе с тем, денег на поддержку экспорта у него, как правило, не находится. Нарушение закона со стороны государства порождает адекватную реакцию со стороны экспортеров, которые давно научились обходить эту "повинность". Если удастся снизить уровень мошенничества при возврате экспортного НДС, это будет хорошо.

МЭРТ, Минфин и МНС выработали новую схему возврата НДС для предприятий, осуществляющих капвложения. Эта мера направлена на то, чтобы снизить проблему дефицита оборотных средств для предприятий. Особенно это важно при строительстве. В чем суть? Сейчас инвестор получает право на возврат НДС только после принятия на баланс построенных объектов. С 2004 года НДС станут возвращать по окончании налогового периода, например в конце года – это позволит оставлять у компаний значительные оборотные средства. На первый взгляд, это должно положительно сказаться на повышении инвестиционной активности. Если, конечно, не вспоминать, что эта мера вводится в качестве компенсации за отмену инвестиционной льготы. Поэтому существенно стимулировать инвестиционную активность такая мера не сможет. Ранее предлагалось еще ввести механизм "инвестиционной премии", но это пока так и осталось на уровне разговоров.

* * *

Итак, что у нас в сухом остатке? Получается, что все опять свелось к второстепенным действиям, причем ни одно из них нельзя назвать явно стимулирующим инвестиционную активность, хотя, казалось бы, это и есть основная цель налоговой реформы. Особо следует учесть следующее обстоятельство. В 2002 году темп прироста инвестиций находился на уровне 102,6%, и впервые он был ниже темпа прироста ВВП (104,3%). Между тем, по оценкам экспертов Мирового банка, для разумных темпов роста ВВП у нас прирост инвестиций должен составлять 15-17% в год, а нам этого уровня (17,4%) удалось достичь только в 2000 году. Снижение более чем в восемь раз. Так что необходимость в стимулировании инвестиционного процесса вроде бы очевидна.

Остается лишь надеяться, что тема налоговой реформы не будет этим исчерпана. В том наборе преобразований, который правительство предлагает ввести с 2004 года, от налоговой реформы вообще ничего не осталось. Всё это – меры по улучшению налогового администрирования, а налоговая нагрузка остается в целом той же. Речь, по сути, идет об административных мерах, а не об экономических.

Конечно, чтобы не выглядеть законченными пессимистами, следует добавить, что надежда на то, что к снижению ЕСН и НДС правительство еще вернется, пока сохраняется. Времени, как всегда, остается крайне мало, и все же успеть можно – было бы желание. Вернее, политическая воля, которая в последнее время у нас в большом дефиците.

Но будем и реалистами. На носу выборы, поэтому резких движений, особенно в налоговой сфере, ждать не стоит. Этим, собственно, и объясняется тихий саботаж налоговой реформы со стороны ряда министерств.