Исключение из школы – изгнание из жизни

10 тысяч второгодников, 1929 детей школьного возраста, никогда не сидевших за партой, и 1200 исключенных из школ учеников – такую статистику по итогам учебного 2001/2002 г. представил министр образования Свердловской области Валерий Нестеров.

Рассуждения на тему причин и следствий такой ситуации могут занять не одну сотню страниц исследования, а потому о второгодниках и не посещающих школу говорить я здесь не буду. А вот вопрос о том, за что и почему выгоняют из школы учеников и чем это может аукнуться в дальнейшем, поднять, пожалуй, стоит.

В Федеральном законе "Об образовании" есть статья 19, пункт 7-й которой гласит:
"По решению органа управления образовательного учреждения за совершение противоправных действий, грубые и неоднократные нарушения устава образовательного учреждения допускается исключение из данного образовательного учреждения обучающихся, достигших возраста четырнадцати лет. Решение об исключении детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей (законных представителей), принимается с согласия органов опеки и попечительства.
Об исключении обучающегося из образовательного учреждения последнее обязано в трехдневный срок проинформировать органы местного самоуправления. Органы местного самоуправления совместно с родителями (законными представителями) исключенного в месячный срок принимают меры, обеспечивающие его трудоустройство или продолжение обучения в другом образовательном учреждении".

Таким образом, из этого пункта мы узнаем буквально следующее. Во-первых, для того, чтобы быть исключенным, ученик должен либо совершить противоправное действие, либо грубо и неоднократно нарушить устав своей школы. Во-вторых, на момент исключения ему должно быть не менее 14 лет. В-третьих, несмотря ни на что, ему в течение месяца должны предоставить возможность учиться дальше или работать.

Что касается малолетних правонарушителей, к которым применяются статьи УК, предполагающие лишение свободы, – тут все ясно. Человек совершил преступление, сел – и разговаривать о нем теперь будут совершенно по-другому и в специально отведенном месте. Нас же, следовательно, интересуют те 14-летние дети, которые были исключены из школ за нечто гораздо менее серьезное, чем убийство, изнасилование, бандитизм (и за что там еще могут привлечь малолеток?..).

Казалось бы, с этими никаких проблем быть не должно. Ну исключили ребенка из школы, ну устроили в другую... Однако проблемой это все же является. И причину нужно искать как в самом законодательстве, так и в стереотипах человеческого отношения к репутации.

Итак, имеем отдельно взятого исключенного из школы ребенка 14 лет. Заставить его работать никто не вправе: трудоустройство ему можно только предложить, не более того. В случае его категорического отказа от работы органы местного самоуправления обязаны найти исключенному какую-нибудь школу, ПТУ или техникум, где он сможет продолжать учиться. Однако в отсутствие у подростка обязательного среднего образования (9 классов) ни в ПТУ, ни в техникум, ни даже на производство его никто не возьмет – по факту. Между тем найти такую школу, которая приняла бы его под свою крышу, надо думать, непросто.

Наше отношение к отдельному человеку во многом зависит от отношения к нему других людей. Ну что, к примеру, мешает директору школы взять на обучение подростка, отчисленного из другой школы? По большому счету, ничего – поскольку лично они не знакомы. Тем не менее, после получения документов учащегося, исключенного из предыдущей школы, у нашего директора в большинстве случаев мгновенно рисуется в воображении стереотип злостного хулигана. Даже если ребенка исключили за систематические прогулы, вызванные паническим страхом перед одноклассниками, которые тихо и недоказуемо терроризировали "прогульщика". Дети ведь бывают разными, и вежливый, прилежный мальчуган с ясными глазами на деле может оказаться подонком, травящим по закоулкам малышню из соседнего квартала. Поди докажи, что он исподтишка делал гадости своему однокласснику – тут даже сам пострадавший может не знать, в чем причина его постоянных неприятностей: то резинка спортивных трусов лопнет в самый неподходящий момент, то в кроссовках кошачьи какашки обнаружатся, то страницы учебника склеены все до единой...

"Гонимый" таким вот садистским образом может просто взять и не приходить в школу – чтобы не позориться. Он может начать конфликтовать со всеми подряд, включая учителей, и сам стать "террористом". Он, в конце концов, может вычислить обидчика, записаться в секцию дзюдо и настучать своему врагу по морде – да не один раз, а, допустим, три или четыре. В каждом из этих случаев он попадает под статью "нарушение устава школы" и является кандидатом на исключение.

Между тем клеймо хулигана сияет на каждой странице предоставленных им в новую школу документов – и тут начинается самое интересное. По идее, от хулигана любой нормальный директор должен шарахаться, как от чумы. Потому что на фоне и без того довольно проблематичной – не сказать бы криминогенной – обстановки в наших общеобразовательных учебных заведениях любой настоящий хулиган потенциально является катализатором всевозможных криминальных процессов – от организации банды до вовлечения малолеток в проституцию и наркоторговлю. Дети все-таки должны расти в нормальной среде, а не в питомнике для потенциальных уголовников. Вполне резонно поэтому, что директор школы будет думать в первую очередь о тех детях, которые уже учатся в его школе, и только потом – обо всех остальных.

И на этом же основании он будет стремиться всеми силами не допустить в свои стены потенциально опасную личность, перевоспитать которую один директор уже отказался. Максимум, на что он может согласиться, – это побеседовать с "хулиганом", прежде чем выносить о нем свое суждение. А тут уж как приглянешься: подростки – народ, с одной стороны, ушлый, а с другой – наивный в своем максимализме, и как они будут вести себя с новым человеком, не знает никто, включая их самих. Трудно ожидать от человека, который прошел довольно неприятный процесс исключения из школы, лояльности по отношению к директору другой школы – на взгляд "хулигана", в этот момент все директоры одним миром мазаны. И то, что на деле является защитной реакцией, может прозвучать для нового директора как грубость. Имеем вывод: "Ага, грубит... Стало быть, неуважительно относится к педагогам... Стало быть, от рук отбился... Стало быть, хулиган... На фиг!".

Немудрено, что по мере общения со все большим количеством директоров "хулиган" начинает звереть и всё меньше напоминает этим самым директорам ангелоподобного ребеночка – немного шаловливого, немного капризного, но в целом послушного и добренького, который является идеалом всех вообще взрослых старше 40 лет. И разговаривают с ним, соответственно, всё менее и менее охотно.

И месячный срок, оговоренный Федеральным законом, таким образом, весьма вероятно, превращается в гораздо более длительный период. Однако с момента достижения нашим отдельно взятым "хулиганом" 15-летнего возраста мы вновь должны вспомнить о Федеральном законе, потому что с этого дня в силу вступает 4-й пункт все той же 19-й статьи: "Требование обязательности основного общего образования применительно к конкретному обучающемуся сохраняет силу до достижения им возраста пятнадцати лет, если соответствующее образование не было получено обучающимся ранее".

Фактически органам местного самоуправления возни с "конкретным обучающимся" в худшем случае всего на год: до 14 его не имеют права исключить, а после 15 не обязаны обучать. Таким образом, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: всерьез с нашим 14-летним "хулиганом" возиться никто не будет. Органы местного самоуправления будут вяло пинать его в разнообразные школы, а школы, соответственно, отпинывать его обратно на основании переполненности потоков, нехватки каких-нибудь ресурсов, несоответствия его уровня уровню школьной программы, априорному признанию за ним будущих грубых и неоднократных нарушений устава и т.д., и т.п. И, как я уже говорила, понять это очень даже можно.

Что получается? А получается, что исключенный в начале 9-го класса школьник на протяжении нескольких месяцев может болтаться без дела. За то время, пока органы местного самоуправления и директора школ договариваются о принятии его на обучение, он, во-первых, привыкает ничего не делать; во-вторых, начинает проводить весь день в компании таких же, как он сам, неудачников; в-третьих, становится неподконтролен вовсе. В результате к тому моменту, когда школа найдена, человек из "хулигана" в кавычках превращается уже в настоящего хулигана – возможно, даже правонарушителя. Так что к 15-ти годам он может просто не видеть стимула продолжать образование, так и не получив аттестата. А самое печальное, что заставить его учиться уже никто не сможет – с 15-ти лет он учиться не обязан.

"Ну и пусть неграмотные бегают, им же хуже", – скажет обыватель, и будет не прав. Отсутствие базового обязательного образования – это серьезное препятствие на пути к получению профессионального образования. А отсутствие профобразования, в свою очередь, – это прямое попадание в группу риска по графам "преступность" и "алкоголизм". Потому что круг общения снижается до минимума: безработные по факту отсутствия квалификации, подсобные рабочие, грузчики, уборщицы и т.п. Тут уж хочешь не хочешь, а впитываешь как губка те стереотипы, которые навязывает соответствующая социальная ниша. Играет роль еще и психологический фактор: человек, а тем более подросток, не получивший того, что получили все, поневоле чувствует себя обделенным, отчего развивается комплекс неполноценности, который при прочих равных условиях становится еще одним камушком на чаше весов под названием "группа риска".

Так что государством, которое устанавливает обязательный образовательный минимум, правит не гуманизм, а здравый смысл и желание уберечь себя хотя бы от малой части потенциальных алкоголиков и преступников. Именно поэтому потенциально каждый гражданин России имеет право получить профессиональное образование. Поскольку обязательное среднее образование есть не что иное, как потенциальная возможность дальнейшего обучения и получения квалификации.

И тут возникает резонный вопрос: почему наше доблестное государство, формально декларируя необходимость среднего образования, фактически допускает возможность это среднее образование человеку не дать? В этом смысле единственным гарантом получения обязательного среднего образования для "трудного" подростка может стать только колония: оттуда его никто не исключит. Идиотизм, конечно, но ведь факт!

Таким образом, без аттестата остаются те, кто на момент исключения из школы еще не нарушил закон. А между тем этот человек, даже если он настоящий хулиган, в 17-18 лет может заинтересоваться учебой, порвать с дурной компанией и стать в дальнейшем высококлассным специалистом. В 14 лет дети еще слишком малы, чтобы гарантированно определить линию своего дальнейшего поведения.

А теперь давайте с трех раз догадаемся, куда может податься 15-летний лоботряс, привыкший к ничегонеделанию и не имеющий аттестата. Вот цитата из статьи С.Богданова "Свердловская область – лидер по числу детей-наркоманов": "По общему показателю уровня наркопреступности область вышла на шестое место среди субъектов Российской Федерации, а в Уральском регионе занимает по этому показателю первое место... Острой проблемой остается распространение наркомании, связанных с ней преступлений в подростковой среде. В 1999 году за их совершение задержано 599 несовершеннолетних; к уголовной ответственности привлечено 365... За незаконное приобретение или хранение наркотических препаратов к административной ответственности привлечены 455 подростков, а также (sic!) 2039 родителей, чьи дети потребляют наркотики без назначения врача. Зафиксированы преступления на почве наркозависимости, совершенные в школах. Обостряется и проблема женской наркомании: доля девочек, приобщившихся к потреблению наркотиков, возросла с 13,5% до 15,6%. Каждая шестая девочка-наркоманка моложе 14 лет, каждая вторая – не работает и не учится. Значительно увеличилось число девочек, добывающих средства для приобретения наркотиков проституцией".

Не надо быть особо умным, чтобы проследить путь превращения ребенка в наркодилера. Безработный, неграмотный, не имеющий среднего образования 14-15-летний акселерат – это лакомый кусок для наркоторговца, нуждающегося в дилерах, в то время как "нормальным" людям этот "беспутный" подросток даром не нужен.

И государство – обратите внимание – вместо того, чтобы принимать превентивные меры против подростковой преступности, поощряет ее фактом наличия пресловутых 4-го и 7-го пунктов 19-й статьи... Хотя, по большому счету, детей нужно обязывать получать 9-летнее среднее образование, а школам – запрещать исключение учащихся, этого образования не получивших.

Единственной альтернативой нынешней системе школьного быта, допускающей проникновение в свою среду всевозможных преступных мотивов, может стать, пожалуй, только система интернатов, исключающая длительное взаимодействие школьников с так называемой "дворовой", а то и семейной средой. Что греха таить, иные семьи хуже любой преступной группировки... Другое дело, что государство никогда не пойдет на это – слишком дорого тактически и невыгодно стратегически. Тем не менее никакая тактика и стратегия государства не должны являться оправданием его беспечности по отношению к необразованным малолетним гражданам. Эти маленькие изгои хотят и будут искать свое место под солнцем, а без образования и работы, как ни верти, это место скорее всего окажется на игле, на панели или в колонии.