И кровь, и слезы, и – особенно – любовь

Решение о присуждении Гран-при ММКФ итальянскому лубку на русские темы, сиречь "Воскресению" братьев Тавиани вызывает ощущение, что жюри решило убить одним выстрелом двух зайцев. С одной стороны, это картина о нашей с вами истории, то есть как бы продвижение "русской идеи" в массы иностранного народа, с другой – итальянцы всё же, прямые наследники великих столпов неореализма. То есть, и нашим, и вашим. Но качество этой вещи позволяет лишь усомниться во вкусе жюри. Что странно, учитывая, что в его составе был такой профессионал, как Йос Стеллинг. Хотя, возможно, всем заправлял бывший писатель, а ныне дипломат Чингиз Айтматов... Принятая всеми журналистами и критиками на ура "Кукушка" Александра Рогожкина получила два, но все же второстепеннных приза – за режиссуру и за главную мужскую роль горячему финнскому парню Вилле Хаапсала. Достойно удивления присуждение малоизвестной японской актрисе премии за роль в очень второстепенной ленте "Синева".

А мы же пока подведем итоги закончившегося фестиваля рассказом о всех конкурсных лентах. Итак, среди картин-номинантов на приз фестиваля группы "А", до сих пор не охваченными нашим кратким анонсом, остались следующие.

"Сердце медведицы" (Karu Suda) эстонского режиссера Арво Ихо, по мнению критики, самый экзотический фильм московского конкурса. Герою-охотнику, захотевшему сибирской экзотики, приходится бороться с преследованиями медведицы, в которую вселяется душа отвергнутой им пятнадцатилетней красавицы из племени аборигенов. Это сказка о возвращении к корням, поскольку эстонцы явно ассоциируют себя с хантами и манси, населяющими русскую Сибирь. Картина перенасыщена мифологическими штампами в духе Кастанеды, а режиссер не скрывает своего восхищения перед шаманизмом и таежной антропологией, снимая вдохновенные пейзажи и превращая повествование в путешествие вглубь сознания. Вполне смотрибельная лента для тех, кому близка этническая тема.

Совсем в ином стиле снята японская картина "Синева" (Blue), рассказывающая о первой влюбленности девочки Кирисимы в... однокласницу. Бисексуальность, как известно, явление интернациональное. Но тут все бьющие через край эмоции переходного возраста приглушены традиционной культурой. Безответная любовь выплескивается в виде изящных картинок, хранящих запретную тайну. Хироши Андо снял трогательный рассказ о неопытных и юных, которых давит школьная рутина и прессингует традиционное общество. "Синева" – видимо, неправильный русский перевод, поскольку это скорее печаль о несовершенстве человеческой природы, этакий манифест полового созревания и обращение к глубинам чувственности, сублимированным в творчество. В общем, довольно модная тема, в азиатских странах набирающая обороты. Но фильм плохой.

Кинодебют Романа Прыгунова "Одиночество крови" был третьим отечественным фильмом, отобранным гораздо позже, чем картины мэтров Рогожкина и Муратовой. Сын известного актера, в свое время прославившегося ролью не существовавшего, как недавно выяснилось, комсомольца Бонивура, представлял на ММКФ лицо российского "молодого кино". Ну чем обычно дебютирует теперь молодые? Конечно, триллером про маньяка. Героиня Ингеборги Дапкунайте занимается изучением то ли бесплодия, то ли СПИДа. А в городе кто-то жестоко убивает молодых девушек. Вся лента тщательно копирует образцы жанра, придуманные еще чуть не сто лет назад Хичкоком. Мечется латышская англичанка (или наоборот) вокруг каких-то пробирок и всё пытается установить связь с каким-то своим сотрудником. В общем, рассказывать сюжет не имеем права, но в целом можно отметить, что игра Дапкунайте перенасыщена штампами из предыдущих ролей и вряд ли ее можно назвать удачной. Впрочем, если бы не участие как бы отечественной звезды, сей триллер преспокойно мог оставаться на полках студии, а не лезть на глаза международному жюри.

Еще до премьеры на ММКФ фильм Фрица Ленера "Торжество Едерман" (Edermanns Fest) оброс слухами. Австрийцы обычно не тратят столько денег на свои картины, ограничиваясь дешевеньким арт-хаусом. А тут – Клаус Мария Брандауэр играет модного портного, выстраивающего свое дефиле не где-нибудь, а на крыше Венской оперы. Тема последней коллекции, завершающей круговорот жизни кутюрье, была прекрасно развита еще в олтмановском "Готовом платье"; здесь нечто подобное возникает на почве австрийской классики – фильм снят по пьесе Гуго фон Гофманстля "Едерман". Итак, цитата из Олтмана–Гофманстля выглядит следующим образом: танцовщица в образе Саломеи, наряженная в шарф, несет на подносе голову самого Едермана. Причем модель оказывается сморщенной старухой. Наряду с этими муками творчества старая акула фэшн-бизнеса пытается разобраться в непростых взаимоотношениях с бабами и мужиками вокруг. То есть понять, в чем правда жизни. Если б не все великие предшественники, особенно (кроме названных) Феллини с его "8 1/2", фильм бы смотрелся (может быть) блестяще. А так блеск возникает примерно как от глянцевой обложки модного журнала.

Как известно, на фестивале 2000 года победу одержал фильм Занусси с анекдотичным названием "Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путем". Его нынешний конкурсный фильм "Дополнение" (Suplement) призван, по идее, составить пару к уже имеющейся статуэтке. Занусси снял кино для биографов и пишущих о нем диссертации, если таковые обнаружатся. Это инверсия предыдущей картины, причем густо насыщенная самоцитатами из всех ранее им снятых лент. Поскольку на родине режиссер снискал славу классика, ему позволительно вводить в новый фильм персонажей старых. Занусси, как известно, кинематографический консультант не кого-нибудь, а самого Римского Папы. А это обязывает. Картина-лауреат ММКФ-2000 рассказывала о враче, который обретает Бога, находясь при смерти. "Дополнение" же говорит не о муках перед обретением вечности, а напротив, о вступлении в жизнь. Фоновые персонажи превращаются в протагонистов. Душевные терзания тех, кто стоял раньше у постели умирающего, выводятся на первый план. Однако сказать, что зрителям будет интересен такой поворот событий, трудно. Морализаторство режиссера, равно как и игра актера Збигнева Запасевича, утомляет своей картонностью и непривычным для современного кино пафосом.

Последним фильмом конкурса стал долгожданный (в смысле – ах, Голливуд!) "Дом на Турецкой улице" (The House on Turk Street) звезды не самого зависимого от Фабрики Грез Боба Рэйфелсона. Действие рассказа Дэшила Хэммета (и принципы "черного фильма") перенесены в наши дни. Банда преступников готовит ограбление банка. Два гангстера – властный вожак и его агрессивный подручный – влюблены в красавицу Айрин. Каждый надеется, избавившись от подельников, разделить весь куш с ней. Но у красотки из когорты "роковых дам" имеются собственные планы. Когда нелепая оплошность приводит в логово банды "крутого полицейского", девушка начинает свою игру. Ведь обольстительная блондинка умеет манипулировать мужчинами... Крепкий триллер, но как, и все последние работы некогда одного из самых многообещающих режиссеров, без изюминки. Все стандартно до скрипа зубов. Наверное, это кино пригласили в конкурс для солидности, но получилось криво.

***

Что ж, мне кажется, что внеконкурсные программы и фильмы, о которых мы еще будем рассказывать постфактум, на ММКФ-2002 были наголову сильней основного соревнования. В конкурсе обошлось почти без всех главных кинодержав – не было Франции, Англии, Канады, Китая, Индии; Италия представлена телевизионной продукцией, Япония и США – лентами фестиваля класса "В".

А присуждение призов тем лентам, которые, по мнению критиков и вашего обозревателя, находятся вне зрительских предпочтений, равно как и игнорирование явного фаворита – "Кукушки" (на самом деле единственной по-настоящему заслуживающей внимания ленты) – лишнее доказательство того, что на ММКФ превратился в псевдо-элитарную тусовку для киномагнатов, законченных "синефилов", либо просто свадебных генералов. Если так пойдет дальше, Московский фестиваль станет этаким "пикником на обочине" мирового кинопроцесса. Если уже не стал.