Позируют инвалиды

В Московском доме фотографии на Остоженке проходит выставка, организованная Немецким музеем гигиены и Немецким союзом помощи инвалидам "Акция Человек". Она носит декларативное, несколько вызывающее название – "Снимки, которых не хватало", выбранное вполне осознанно. Экспозиция, включающая работы 21 автора, целиком посвящена изображению людей с ограниченными возможностями, или, что звучит привычнее, инвалидов.

В обширном пресс-релизе, представляющем собою любовно изданную брошюру, устроители излагают как этические, так и эстетические цели выставки, заключающиеся в создании нового видения "человека в коляске", где социально-культурный и художественный аспекты представлены одновременно.

Толчком к разработке проекта выставки послужили фотографии Ника Найта, на которых изображены люди с ампутированными конечностями. С помощью искусственных приемов фотографу удается добиться парадоксального эффекта: герои его снимков, не ретушируя ни одного из своих недостатков, уверенно вписываются в рамки того, что принято считать Прекрасным. Это стоит увидеть!

Стоит увидеть и другие снимки: они столь разнятся по задачам, техникам, приемам, персонажам, темам, что одно перечисление их растянется на порядочное число абзацев. Поэтому упомяну только наиболее запомнившиеся. Интересны фотографии А.Корбийна, запечатлевшего группу музыкантов "Station 17", в которую входят как инвалиды (с синдромом Дауна), так и неинвалиды: микрокосм, или прообраз (будущего?) равноправия. Черные силуэтные портреты Ф.М.Нойзюсса, по мысли автора, исключают эффект "глазения", ранящего рассматривания: у зрителя должен возникать не внешний, а внутренний образ позирующего. Серия фотографий "Voyage sur la mer" О.Шлоте использует стилистику Феллини: пойманные камерой образы веселящейся на пляже компании инвалидов лукаво-многозначны и, учитывая персонажей, многозначительны.

Столь же многозначительными и противоречивыми показались мне фотографии-инсценировки М.Баузе, который снял людей в инвалидных колясках в роли судей, священников, оперных певцов и т.п. И, наконец, совершенно поразительны концептуальные "ван-гоговские" снимки, сделанные слепым фотографом Э.Бавчаром, – едва ли не лучшие из всех экспонируемых по художественным качествам! Они замыкают экспозицию на себя, являясь, кроме всего прочего, свидетельством возможной (и необходимой!) полноценности существования тех, кого мы привыкли считать неполноценными.

Помимо достойных упоминания художественных эффектов, впечатляет глубокий эмоциональный контакт фотографов со своими моделями. Это относится практически ко всем и придает особую ауру экспозиции. На снимках – реальное, живое, доставляющее удовольствие общение, естественные чувства, ненаигранное веселье – а вовсе не то рекламное, фальшивое счастье или, наоборот, тоскливая жалоба увечных, которые, признаться, я боялась увидеть. Люди с ограниченными возможностями – это просто люди.

Я близка к тому (и составители пресс-релиза отчасти подтверждают мою мысль), чтобы считать выставку своеобразной акцией, или манифестацией, направленной против нормы. Существующая конвенция нормы, или всеобщее согласие в том, что считать красивым, разрушительно действует на восприятие, утверждают они. "Эстетика СМИ... определяет наше обыденное отношение к людям с отклонениями". Действительно, все, что не умещается в прокрустово ложе "90-60-90", по определению некрасиво, варьируясь от не слишком привлекательного до абсолютно уродливого. Пресловутая норма красоты является неустранимым мерилом, деспотическим принуждением, детерминантом массового сознания, навязанным извне стандартом. Чтобы хоть как-то соответствовать ему, бедные девочки сходят с ума от диет, выстраиваются в очередь за силиконом, изо всех сил сбрасывают воображаемый жир. Трудно, почти невозможно противостоять тирании эстетических штампов и клише; а что делать инвалидам, к которым стандарт вообще неприложим?

Иными словами, концепция нормы красоты коренным образом противоречит не менее популярной в современном мире концепции прайвеси (privacy). Действительно, если личная жизнь человека – любого человека! – священна и неприкосновенна, то почему его мироощущение должно быть отравлено неопровержимым знанием о том, что по своим физическим данным он находится на нижней ступени общества? Почему вообще кто-то имеет право определять его принадлежность к какой бы то ни было ступени по признаку внешности?

Идее прайвеси, если уж на то пошло, гораздо больше соответствует эстетика мультипликации, где не существует нормы телесной красоты, где все тела деформированы и где эти деформированные тела скорее забавны, чем ужасны. Более того: само понятие деформации аннулируется, ведь нет никакой общепризнанной, эталонной формы. Почему бы не применить подобный взгляд к человеческим, реальным телам? Звучит абсурдно? Цинично? Тем не менее, в этом меньше цинизма, чем даже в традиционной этике – в том ее аспекте, что относится к инвалидам. Ибо отсутствие телесной нормы предполагает естественное, не нуждающееся в декларациях равноправие разнообразных тел, одинаково обладающих душой, чувствами, переживаниями и желанием прекрасной жизни. Желанием, которое должно быть удовлетворено независимо от формы тела или способностей, ею предоставляемых. Нет нормы – нет и привилегий для "нормальных" и унизительного сострадания для "неполноценных". Нет самих этих терминов. Нет оскорбительного разглядыванья, любопытствующего раздевания. Прекрасно многообразие, а не "90-60-90".

Почему нам кажется ужасным (невозможным!), если на месте секретарши мы вообразим девушку в инвалидной коляске? Или без руки? Или просто совсем некрасивую девушку? Да потому, что наше восприятие так настроено – оно шаблонно, оно зомбировано вездесущей абстрактной нормой. Нас пугает "ненормальное". Мы, конечно, всячески сочувствуем инвалидам и даже готовы помочь – но все-таки пусть они сидят по домам, в крайнем случае – просят милостыню в переходах метро и на папертях. Все остальные места – "только для белых".

По мнению философов, тело представляет собой всего лишь поток ощущений, ускользающих в момент их возникновения, истинно же только восприятие, зависящее от настроек, или параметров, которые могут быть ему заданы. Выставка "Снимки, которых не хватало" стремится к тому, чтобы перенастроить восприятие: люди с ограниченными возможностями нуждаются не только в социальной помощи, но и в том, чтобы увидеть в них личностей, с индивидуально-значительной судьбой, выразительным внутренним миром – и своеобразной, даже красивой, внешностью. И если этический аспект этой проблемы (помощь и сочувствие) нам становится мало-помалу понятен и привычен, то эстетическое осмысление ее еще далеко-далеко впереди.