Израиль отберет у Палестины воду

Как полагают многие израильские аналитики, премьер-министр Израиля Шарон имеет свой собственный план решения конфликта с Палестинской Автономией (ПА). Он не считает, что террор, развязанный палестинскими террористическими организациями против еврейского государства, представляет собой экстраординарное явление. Он видел и худшие времена. Тем не менее, израильский премьер убежден, что борьба с террором – первоочередная задача Израиля.

Глава правительства, воевавший во всех арабо-израильских войнах, сегодня пытается убедить себя и других в том, что на этот раз Израиль может победить террор, не начиная крупномасштабную войну. Из всех возможных методов борьбы с террором он избрал тот, который ему лучше всего знаком, – последовательное уничтожение отдельных террористов. Он взял за основу свой опыт выкорчевывания террора в секторе Газа в начале 70-х годов. Как и тогда, Шарон считает главной целью выгнать террористов из "нор" и перебить их в "открытом поле". Как и тогда, уничтожая боевиков, он много внимания уделяет предотвращению ненужных жертв среди палестинцев. Именно по этой причине Шарон отказывается от нанесения массированных ударов по объектам Арафата, опасаясь большого числа невинных жертв.

По сведениям израильских СМИ, сегодня премьер-министр ведет исключительно сложную игру. Он находится в середине политического спектра государства и выражает мнение среднего израильтянина. На стратегию Шарона, без сомнения, оказывает влияние его подход к взаимоотношению с арабами, живущими в Эрец-Исраэль. Израильский премьер всегда придерживался того мнения, что палестинские арабы, живущие в Израиле, должны продолжать там жить. Этот шароновский подход лежит в его отношении и к еврейским поселениям. Он считает, что раз арабы могут жить в любой точке Израиля, то евреи тем более имеют право жить в любом уголке страны.

Шарон не спешит формулировать свои планы. Точнее – он видит перед собой два этапа. Первый – восстановить спокойствие, т.е. задушить террор, и лишь после этого перейти ко второму – выработке реальных политических планов. Хотя, как считают местные аналитики, до второго этапа, возможно, дело не дойдет. Израильский премьер постоянно заявляет о том, что приступит к политическим переговорам лишь тогда, когда "арафатовские бандиты утихомирятся". В последнее время Шарон не раз заявлял, что если нельзя договориться с Арафатом, надо договариваться с местными командирами, которые пользуются авторитетом и доверием среди палестинцев.

Относительно территориального вопроса Шарон считает, что арабы могут рассчитывать максимум на 42 процента земель Иудеи, Самарии и Газы. Он убежден, что более чем 50 процентов этих территорий должно отойти к Израилю по стратегическим соображениям. Прежде всего – из-за необходимости контролировать водоносные районы. Но даже если террор будет усмирен, все остальные проблемы арабо-израильского конфликта останутся неразрешенными. И в первую очередь ничего не изменится в подходе арабов к еврейскому государству. Сам Шарон считает, что конец конфликта наступит только тогда, когда "арабский мир признает неотъемлемое право еврейского народа создать независимое еврейское государство на Ближнем Востоке".

Удастся ли главе правительства реализовать свои планы? Думается, что он не сможет осуществить их, лишь отпираясь на правые силы. Правые не позволят ему признать палестинское государство и в конце концов заставят решиться на уничтожение военной и политической структуры ПА, что полностью противоречит планам премьер-министра. Союз с партией "Авода" – это та основа, на которой строится стратегия главы правительства как равновесие противоборствующих в израильской политике сил. Правые призывают Шарона изгнать Переса из правительства. Но без него израильский премьер не сможет выполнить свою программу: министр иностранных дел очень важен для Шарона на международной арене.

Ну, а что Арафат? Военная операция ЦАХАЛА, начатая в первых числах декабря против Палестинской Автономии, нажим США и катастрофическое экономическое положение – все это, по мнению местных аналитиков, вряд ли способно оказать ощутимое давление на лидера ПА. Иными словами, общий эффект, производимый данными компонентами на палестинца №1, невелик.

Арафат приучил себя не поддаваться влиянию. Он достиг если не совершенства, то серьезного мастерства в том, что касается извлечения выгоды из любого (или почти любого) положения. Поэтому лидер ПА может приложить необходимые усилия для возврата к переговорам с Израилем лишь в случае, если он сам (не под нажимом!) придет к выводу, что продолжение насилия не принесет ему никаких дивидендов.

К слову сказать, если кто-то вообще может оказать влияние на Арафата, то это египетский президент Хосни Мубарак, которого он считает единственным современно мыслящим лидером арабского мира. При всех объятиях и выражениях добрых чувств к молодым арабским правителям – скажем, к королю Иордании Абдалле или президенту Сирии Башару Асаду, – Арафат испытывает к ним чувства, весьма далекие от уважения. Скорее всего потому, что его путь к лидерству ничем не напоминает путь, который привел к власти этих людей. Одно из главных убеждений Арафата, как полагают эксперты, заключается в том, что палестинцев и его лично предали практически все – от лидеров мировых держав до руководителей арабских стран. По его мнению, палестинцы являются жертвами, которым мир обязан возместить их страдания.

Израильские политологи убеждены, что как бы ни сложилась ситуация, палестинец №1 ни при каких условиях не подпишет соглашения, которое не гарантировало бы палестинский суверенитет на Храмовой горе и права палестинских беженцев на возвращение. Исходя из импульсивного характера Арафата, они сходятся во мнении, что в случае если Израиль выведет войска с территории ПА, то на этот раз лидер палестинцев скорее всего незамедлительно в одностороннем порядке объявит о создании палестинского государства.

Психологи, анализирующие личность главы Палестинской Автономии, воздерживаются от комментариев относительно решения израильского правительства заблокировать возможность Арафату выезжать за рубеж, уничтожив его вертолеты. Правда, при этом подчеркивают, что постоянные визиты в Европу и арабские страны взращивали и ласкали самолюбие Арафата, в то время как полное крушение таких возможностей способно вызвать в нем не только агрессивную реакцию, но и спровоцировать исключительное упрямство.

Сегодня, как считают психологи, Арафат отнюдь не возражал бы против того, чтобы как можно больше палестинцев пали в тех или иных ситуациях от пуль израильских солдат. Более того, он на это очень рассчитывает, поскольку у него вновь появился бы шанс воззвать к международному сочувствию. По сути же для Арафата невыносима сама мысль, что в случае некоего компромисса с Израилем лидеры группировок, настроенные более экстремистски, чем он сам, способны обвинить его в предательстве. Именно эти абсурдные (учитывая море льющейся крови) амбиции стоят на пути действенной борьбы Арафата с терроризмом.